Наталья Якобсон - Изувеченный [litres с оптимизированной обложкой]

Так что при звуках странного пения у нее сильно разыгралось воображение. Конечно же, мастер не виноват в смерти того пажа. Он добрый человек. Даже если бы кто-то стащил у него образец или недоделанную маску, он бы его простил. Для него потеря одной маски и не страшна. Он ведь столько работает. Все стены его комнаты завешаны образцами масок, которые он все равно никому не продаст. Их там внутри бесчисленное множество. И все они развешаны вокруг одногоединственного дорогущего зеркала в золоченой оправе, которое наверняка мастеру кто-то подарил в благодарность за его труды. Кто-то из очень высокопоставленных и богатых заказчиков. Маски на стенах были развешаны так, чтобы не отражаться в этом зеркале. Золотые, красные, синие, лиловые, желтые и оранжевые, с перьями и без, украшенные цветами или каменьями, изображавшие самых разных волшебных существ, не только мифологических, но и превращавшихся в сов или павлинов, – они были безупречными образцами искусства. Новинками в производстве масок. Что висящие на стене, что надетые поверх человеческого лица, они служили одинаково полезным украшением. И самое страшное то, что они казались ей живыми. Примеряя их, Корделия ощущала, как будто прислоняет к себе голову, срезанную с плеч сверхъестественного существа.

Но ведь это не чучела животных, это идеальные тонкие пластинки из кожи и меди. Не посмертные гипсовые маски ангелов и фей, а всего лишь изобретения человеческой фантазии. Корделии тоже хотелось заказать маску в форме головы эльфа, обросшего павлиньими перьями, русалки с кораллами во лбу или яркой райской птицы с клювом и женскими чертами, например сирина или алконоста. Но мастер сказал ей «нет». Ее маска должна быть сделана целиком из золотой пластины, без украшений и без лент, лишь на длинной ручке и с каймой ангельских крыльев вместо очертаний ушных раковин.

Корделия уже видела где-то похожий рисунок. Так обычно изображали бога Гипноза, с большим крылом вместо одного уха, но набросок, предложенный мастером, был куда более смел. Корделия даже хотела спросить: не слишком ли похоже на ангела?

– Ты должна выглядеть тем, кто ты есть, – опередил синьор Донателло ее вопросы.

Корделия не совсем поняла, что он имеет в виду, но расспрашивать ни о чем не стала. В конце концов, именно фантазия мастера делает его столь известным. Каждая его работа – новый шедевр. Маски, сделанные им, как метеоры, привлекают внимание людей даже в пестрой карнавальной толпе. Каждый хотел бы заказать свою маску у него, но не каждый может себе это позволить.

Корделия сжала в руке увесистый кошель золотых монет. Если обычная плата с заказчика такова, то удивительно, почему синьор Донателло все еще не может позволить себе купить личный дворец. А может, ему удобнее жить здесь. Кто знает?

Корделия прислушалась к тоненьким голоскам, напевавшим за дверью. Кажется, и они услышали ее тихий вздох, кем бы они ни были. Во всяком случае, пение вдруг смолкло. Причем так резко, что Корделия ощутила внезапное разочарование. Ей начала нравится песня о существах, которые скрываются в этом мире под различными масками, а также о тех, из кого эти маски сделаны.

– Плоть ангела! – донеслось до нее. Она даже не поняла, сказал это кто-то по ту сторону двери или тот, кто стоял в темном коридоре.

В любом случае дверь в мастерскую распахнулась. Корделия увидела только сгорбленного мастера. Не было никаких крошечных крылатых существ, которые делали бы за ремесленника его работу! Она чуть не вздохнула от острого приступа разочарования. Как будто ее изгнали из царства фей.

– Проходите, любезная синьорина, – узловатая старческая рука вежливо поманила ее внутрь.

Какие у него длинные и сухие руки. Как паучьи лапки. Даже батистовая рубашка с манжетами не могла скрыть это ощущение. На мастере был изысканный жилет и дублет с прорезями в рукавах, но ощущение того, что он как паук, ползающий над своими масками, дорогая одежда не скрывала.

Корделия медленно вошла и, едва мастер отвернулся, тут же начала настороженно озираться по сторонам. Где же эти странные существа, которые пели тоненькими детскими голосами? Где они прячутся? Где он их прячет? Корделия даже заглянула в приоткрытый ларец, но не обнаружила там ничего, кроме бусин и блесток, очевидно, предназначенных для украшения масок.

– Вот! – мастер достал откуда-то завернутый в тряпку предмет. – Это чтобы ваш лик не слепил им глаза, – путано пояснил он.

Корделия не поняла, о чем это он, но все равно развернула кусок ткани и поразилась. Маска словно отлита из чистого золота! Лик Фортуны с крыльями вместо ушей и ажурной резьбой на лбу и щеках. Золотое лицо божества.