Альбина Нури - Пассажир своей судьбы [litres]

Бежал – и не мог не заметить, что все купе пусты. Все до единого. Пассажиры покинули их, внутри были лишь скатанные в рулоны матрасы на полках, пустые столы да прикрытые занавесками окна. Я не знал, что бы это могло значить, и не желал задумываться. До сих пор мне не удалось понять, что происходит в поезде, разобраться в парадоксах, так что и тут ничего не получится. Зачем голову ломать?

Пробежав по инерции мимо своего купе, я краем глаза отметил, что здесь все выглядит немного иначе. Мозг не зафиксировал, в чем отличие, но я приостановился и вернулся. На полке лежали мои вещи: большая сумка с вещами и маленькая – с документами и бумажником. Кто-то заботливо приготовил их, мне оставалось лишь взять.

Зайти в купе было страшно: вдруг это ловушка? Шагну внутрь, а двери захлопнутся, как капкан! Взявшись левой рукой за косяк, я всем телом потянулся вперед и правой рукой прикоснулся к сумке.

Обычная кожаная дорожная сумка сейчас казалось опасной, как гремучая змея, которая готовится раскрыть смертоносную пасть и вонзить в мою плоть острые, как лезвия, зубы. Выдохнув и сжав челюсти, я тронул ее и…

И ничего не произошло. Пальцы не встретили ничего необычного. Толстобокая, набитая вещами сумка продолжала мирно стоять на полке. Дверь не затворилась, похоронив меня в купе, как в могиле. Поезд не тронулся с места.

Подхватив свои вещи, я зашагал к выходу. В купе, где обитал проводник, тоже было пусто. На секунду замедлив шаг, я задержался возле служебного купе. Интересно, куда подевался жуткий тип?

«Ни черта тебе не интересно! Катись уже отсюда».

Отличная идея, подумалось мне, я двинулся дальше и спустя пару мгновений вышел из поезда.

«Я вышел из поезда» – какая простая фраза. Но как же мало было надежды, что мне удастся произнести ее! Я стоял на перроне и не верил, что чудо произошло. Я был свободен! Не знаю почему (может, потому что я был готов умереть?), но меня отпустили! Мне хотелось танцевать, петь и кричать от радости. А еще – дышать полной грудью, снова и снова жадно наполнять легкие задымленным, напоенным запахами табачного дыма, духов, лета, бог знает чего еще, но таким живым и настоящим воздухом.

Оглушенный внезапным счастьем, ликующий и торжествующий, как отпущенный на свободу узник, я почти ничего не видел вокруг. Мое пожизненное заключение неожиданно отменили, даровав свободу – было, чему радоваться.

Лишь спустя некоторое время, когда волнение чуть улеглось, я принялся осматриваться, выискивая взглядом отца. Его не было, и я ощутил первый приступ беспокойства.

Потом начал пристальнее вглядываться в то, что меня окружало, и беспокойство сменилось легкой паникой. Это место – вокзал, перрон, мост… Все казалось почему-то знакомым, хотя я никогда не был в Улан-Удэ. У меня появилось ощущение, что если я подойду вон к той скамье, то на ней окажется надпись: «Любовь моя Владик».

Проверять я не пошел.

«Но с чего, собственно, ты взял, что это именно Улан-Удэ? – прозвучал в моей голове вопрос. – Поезд мог остановиться где угодно!»

– Извините, какой это город? – спросил я проходящего мимо мужчину, но он ничего не ответил.

– Скажите, это Улан-Удэ?

Девушка, к которой я обратился, беспокойно оглянулась, посмотрела на меня и тоже промолчала, заспешив прочь.

Спустя секунду я понял причину этого странного поведения.

Здание вокзала, которое я разглядел вдали! Не удивительно, что все казалось знакомым, а девушка отшатнулась от меня, как от чумного: искать Улан-Удэ в сердце Татарстана…

Поезд привез меня в Казань. Я находился на вокзале родного города, откуда уехал… Когда же это было? Сколько дней прошло?

Медленно, еле волоча ноги и сумку, которая стала слишком тяжелой, я двинулся вперед. Что толку спрашивать себя: как это могло быть? Многое из того, с чем мне довелось столкнуться в последнее время, было немыслимым, ирреальным.

Итак, в Улан-Удэ я не попал. Но это и хорошо. Все, что мне требовалось обдумать, я обдумал. Незачем ехать в далекое Улемово, чтобы искать ответы на вопросы «кто виноват?» и «что делать?».

Попасть домой – вот что мне сейчас нужно. Увидеть свой двор, войти в знакомый подъезд, подняться по лестнице. Открыть дверь квартиры и ступить на порог. Мать, конечно, удивится, что я вернулся. И обрадуется.

Я тоже буду ей рад. Еще как рад.

Внезапно чувство, что мне нужно оказаться дома, стало таким сильным и настойчивым, что я ускорил шаг, побежал.

Здание вокзала и привокзальная площадь остались позади, я направился было к трамвайной остановке, но передумал. Трамваи похожи на поезда: меня бы, наверное, замутило от одного вида стальных рельсов и бегущего по ним вагона. Я твердо пообещал себе, что больше никогда не сяду в поезд – никогда и ни за что. Потом, со временем, может, рискну прокатиться в трамвае, и даже спущусь в метро, но это время еще не настало. Определенно нет.