Альбина Нури - Пассажир своей судьбы [litres]

Я тоже подождал, потоптался, оказался.

Все кругом переливалось и сверкало, в уши лилась музыка, пахло духами – рядом с входом парфюмерный бутик. Людские потоки волнами обтекали меня с двух сторон, плыли дальше. Покупатели деловито рассортировывались по магазинам, шли к эскалаторам, стояли в очередях перед банкоматами. Как же много народу!

«Будний день, а никто не работает?» – проворчал я про себя.

Только пришел – уже уйти хочется. Не люблю я эту суету, когда все на зомби похожи: идут, куда их приманивают, покупают вещи, которые им вовсе не нужны. Задерживаться в этом человеческом улье я не собирался.

Сумку купил хорошую – вместительную, без лишних прибамбасов. К тому же со скидкой. Но по правде, она и со скидкой была дороговата. Если бы мать со мной пошла, взяли бы не эту, а другую, подешевле. И не здесь, а на рынке.

Но мне казалось неправильным экономить. Сумка станет талисманом будущей жизни. Хочешь, чтобы деньги водились, не покупай плохонький, дешевый кошелек. Здесь тоже так, наверное: хочешь лучшего будущего, нечего ехать в него с бросовым чемоданом.

Или не в сумке дело, и я тоже поддался на призывы, действую по законам общества потребления?

Задумавшись об этом, я подошел к вертушке на входе. Передо мной переминалась с ноги на ногу девушка в сиреневом сарафане. Лысый мужик прижимал к уху телефон и рычал в него:

– Я же сказал, чтоб без меня пока не отгружали! Чего-чего! Чтоб не отгружали, говорю!

Мы вошли в отсек, площадка поползла, неся нас к выходу на улицу.

На обратном пути я тоже собирался обойтись без автобуса, но погода неожиданно испортилась. Небо посерело, нависло над землей. Набежавшие тучи укутали солнце, обхватили его мягкими влажными лапами. Стало намного прохладнее, в воздухе запахло сыростью. Вот-вот дождь начнется.

Я заколебался – идти на остановку или отправиться домой пешком? Вымокнуть не хочется, но, с другой стороны, дождя не обещали, может, разгуляется еще.

– Чего это мы застыли? Не знаешь, куда пойти?

Какой-то парень задел меня, пробегая мимо, и обернулся через плечо. Широко осклабился и вдобавок подмигнул. Я нахмурился – ухмылка была игривая, и еще это подмаргивание… Он что, гей?

Парень засмеялся и побежал дальше.

Псих какой-то, ей-богу. Сколько придурков вокруг.

Вдалеке небо совсем темное: похоже, там уже льет дождь, а может, и гроза. С той стороны слышалось угрожающее, утробное рычание, как будто чудовищный монстр ворочался в своей берлоге, просыпаясь в дурном настроении. «Бегите по домам, ничтожные людишки, прячьтесь, а то догоню, настигну, исхлещу ледяными струями ливня, сорву покровы, поражу огненным мечом! Кто не спрятался, пеняйте на себя!»

Однажды, я тогда еще маленький был, мы с ребятами, как обычно, пошли на Казанку. Часто ходили в каникулы купаться и загорать на пляж недалеко от издательства и парка развлечений.

Там было здорово. Во-первых, мне очень нравилось валяться на песке, смотреть на издательскую многоэтажку и мечтать, что когда-нибудь я буду там работать: в этом здании расположены редакции многих ведущих татарстанских газет и журналов, а я в ту пору хотел стать журналистом, даже писал заметки в школьную газету.

А во-вторых, я любил парк с его весельем, музыкой, аттракционами, ларьками, аллеями и немного пугающей, таинственной историей. Сначала, когда его только создали, парк назывался «Шурале». Не знаю точно, правда ли это, но говорили, что там происходили разные нехорошие вещи: то поломка оборудования, то несчастный случай. В итоге решили, что негоже парку развлечений носить имя лесного чудища, черта лукавого. Переименовали в «Кырлай» – так называлась родная деревня «татарского Пушкина» – Габдуллы Тукая. Стоило переименовать, как все прекратилось.

Но суть не в этом. В очередной раз, когда мы с мальчишками пришли на пляж, началась гроза. Ветер поднялся, холодно стало, пришлось собираться домой. А потом кто-то – кажется, Серега, вечно от него одни неприятности! – возьми да и скажи, что дождь вроде стороной проходит, небо уже светлеет. Чего туда-сюда мотаться? Лучше переждать, а если дождь все же начнется, то под грибком спрятаться.

В общем, остался я лежать на песке – почему-то один. Гроза началась внезапно: шквал ветра налетел на пляж, как будто поезд на станцию метро, понес на своих синих крыльях песок, бумажки, фантики. Река вспучилась, волны вставали на дыбы, как разъяренные псы на задние лапы. Небо сделалось совершенно темным, чернильным, и молния…