Говард Лавкрафт - Избранные произведения в одном томе [Компиляция, сетевое издание]

— Ех-й-йа-йа-йахаах… е’йайайаааа… нгх’ааааа… нгх’ааа… х’йух… х’йух … ПОМОГИТЕ! ПОМОГИТЕ!.. п-п-п… ПАПА! ПАПА! ЙОГ-СОТОТ!..

На этом все закончилось. Побледневшие люди на дороге все еще вслушивались, ожидая продолжения этих слов, произнесенных по-английски , громоподобно льющихся из сводящей с ума пустоты над ужасным алтарем, но им не суждено было услышать когда-нибудь хоть что-то подобное. Вместо продолжения слов прозвучал грохот взрыва, казалось, расколовшего горы; оглушающий апокалипсический громовой раскат, настолько мощный, что невозможно было определить, откуда он доносится, находится ли его источник на земле или на небе. Единичный штык молнии ударил из багрового зенита в центр каменного алтаря, и невидимая волна невероятной силы и с неописуемым зловонием прошлась от вершины холма во все стороны. Деревья, трава и кусты яростно всколыхнулись, а испуганные люди у подножия холма, едва не задохнувшись от смертельного смрада, с трудом удержались на ногах. Вдали завыли собаки; зеленая трава и листва деревьев на глазах увядали, принимая странный серо-желтый оттенок, а в полях и лесах повсюду валялись тела мертвых козодоев.

Зловоние быстро рассеялось, но растительность так и осталась пожухлой. На том холме и по сей день растет что-то странное, несущее на себе отпечаток греха. Кертис Уэйтли пришел в сознание лишь после того, как трое из Аркхема спустились с холма — сошли медленно, освещаемые солнцем, которое вновь стало ярким и чистым. Они были мрачны и молчаливы, казались подавленными воспоминаниями и впечатлениями куда более сильными, чем те, что превратили группу местных жителей в кучку дрожащих трусов. В ответ на посыпавшиеся вопросы они только качали головами, но подтвердили самое главное.

— Эта тварь исчезла навсегда, — сказал Армитаж. — Она распалась на элементы, из которых была сотворена, и больше ее не будет. В нормальном мире такое существо вообще невозможно. Лишь в самом малейшем отношении оно было материей в том смысле, как мы это понимаем. Оно было похоже на своего отца — и большая его часть вернулась к нему в некую область или измерение вне нашей материальной Вселенной, в некую пучину, из которой вызвать его на миг на холмы могли только самые разнузданные и святотатственные ритуалы.

Наступила недолгая тишина, и в этот момент чувства бедного Кертиса Уэйтли наконец начали приходить в порядок; он с протяжным стоном поднял руки и обхватил свою голову. Память его, казалось, вернулась к тому моменту, когда он от потрясения потерял сознание, и увиденный в подзорную трубу кошмар вновь обрушился на него.

— Ох, о Боже, эта половина лица… половина лица на самом верху… это лицо с красными глазами и белесыми курчавыми волосами, и без подбородка, как Уэйтли… Это был осьминог, стоногое существо, король пауков, все это вместе, но у них было почти человеческое лицо, там, вверху, и оно было похоже на лицо Колдуна Уэйтли, только… только размерами оно было в ярды, целые ярды…

Он замолчал в изнеможении, а вся группа местных жителей уставилась на него с замешательством, не превратившимся пока что в новый приступ ужаса. Только старый Завулон Уэйтли, то и дело припоминавший не к месту далекое прошлое, но пока что не проронивший ни слова, смог заговорить вслух.

— Пятнадцать лет прошло, — прошамкал он, — с тех пор как я слышал от старика Уэйтли, что наступит день и мы все услышим, как дитя Лавинии прокричит имя своего отца с вершины Сторожевого холма…

Но тут Джо Осборн перебил его, задав вопрос людям из Аркхема:

— Что же это все-таки было и как молодой Колдун Уэйтли вызвал это из воздуха?

Армитаж, задумавшись, попытался объяснить.

— Это было… ну, это было проявление некоего могущества, которое относится не к нашей части мироздания, могущества, которое оказывает действие и проявляет себя согласно иным законам, чем те, что господствуют у нас. Людям незачем вызывать подобных существ оттуда; лишь исключительно безнравственные люди и наиболее жуткие секты пытаются совершить подобное. Этим могуществом отчасти обладал и сам Уилбур Уэйтли — в достаточной мере, чтобы превратиться в дьявольского и не по годам развитого монстра, и потому его смерть стала ужасающим зрелищем.

Я собираюсь предать огню его проклятый дневник, а вы поступите мудро, если взорвете динамитом этот каменный алтарь и разрушите все эти круги из каменных колонн на вершинах холмов. Такие сооружения служат для вызова существ, подобных тем, которых так любили Уэйтли, — тварей, которых они собирались впустить, чтобы те изничтожили весь человеческий род, а саму Землю утащили в неведомое место для каких-то неведомых целей.