Элис Атлед - Мы все еще живы [СИ]

— С чего ты взяла, что я не знаю, кто я?

— Потому что никто не знает. Ни люди, ни вы, осьминоги. Но я могу рассказать тебе, что с тобой произошло. Как генерал-майор Аэ Ро стал тем, кем он стал. И что случилось с миром.

— Ты имеешь какое-то отношение к появлению осьминогов?.. — не поверил Капитан.

— Не «какое-то», а самое прямое и непосредственное. Но давай обо всем по порядку. Сейчас ты и не думаешь спрашивать, что было в период между смертью моего отца и первым нападением осьминогов. А ведь это точка отсчета новой эпохи. Перед смертью мой отец посоветовал мне наведаться к доктору Заль Ваа, генетику, живущему в частном доме, южнее ныне Восточного лагеря. Мол, это его старый друг и в некотором роде ученик. Оставаться одной в том доме мне не хотелось, и я отважилась пойти к нему. Признаюсь, я ожидала увидеть мужчину под пятый десяток, но ему на тот момент было не больше тридцати пяти. Он стал моим первым во всем: в любви, в предательстве и в насильственной смерти близкого мне человека. Я повелась на его слова. Думала, он любит меня, — Капитан похолодел, осознавая, что, по сути, сам точно так же поступил с ней. — Но все, что ему было нужно, — наша с отцом кровь. «Из крови рожденные твари, и жаждой крови одержимые», — процитировала она одну из надписей со стены своего дома. — Он экспериментировал с кровью, с нашим геномом. Мы с отцом отличались от других, это отличие они и называли жаждой крови. Просто набор хромосом, не схожий ни с одним живым существом и на подсознательном уровне заставляющий убивать людей. Заль нашел то, что так долго искал, и создал первого осьминога. Тогда-то я и узнала обо всем. Об экспериментах за моей спиной и о его лжи. Я убила Заля. И собиралась убить то, что он создал. Но что-то не дало мне этого сделать. То же, что не дало тебе однажды убить меня. Это жажда крови. Она чувствует. Она отличает. Сейчас я это понимаю, тогда — нет. Тогда мне на ум пришли слова отца: «Тебя будет ждать новый мир, не тот мир, который привыкли видеть наши собратья. Совсем новый мир. Совершенный мир». И я отпустила то существо на волю. А оно уже стало перестраивать людей. Интересно, что сейчас они этим не занимаются. Хотя люди так и не поняли, что это было. Считают это копированием, когда на самом деле осьминоги перестраивают человека заново, уничтожая то, чем он был ранее, и давая ему новую форму. Это своего рода метаморфоз. Переход из стадии куколки в стадию бабочки. Эволюция организма в чистом виде. Это должно было произойти, отец знал это. А Заль считал, что совершил ошибку. Теперь я осознаю, что поступила с ним точно так же, как отец когда-то поступил с моей матерью. Выходит, она тоже считала меня ошибкой…

Капитан слушал ее с широко распахнутыми глазами. Он не мог поверить, что девушка, сидящая сейчас перед ним, была в ответе за то, что произошло с планетой, что произошло с ним!

— А ты что думаешь?

«В конце концов, я — самое страшное, с чем ты мог столкнуться».

— Ты тоже считаешь это ошибкой?..

Капитан вновь поймал себя на том, что сердце его бьется слишком уж часто и громко. Он… боится?..

— Я пока не решил, — сказал он честно. — Не могу знать, к чему все это приведет. Прогресс зачастую уносил с собой множество жизней, без этого никак, — согласился Капитан. — Но все же мне интересно, как видишь это ты. Что будет, когда людей не останется совсем?

— Совсем новый мир. Совершенный мир, — ответила она чужими словами. — Жажда крови существует лишь до тех пор, пока есть чужая кровь. Она чувствует, говорю же.

Несмотря на то, что высказывания, звучащие из уст Ии, были настолько безумными, что любой бы решил, что она повредилась рассудком, Капитан верил ей. Кроме того, он был заинтригован. Что-то внутри него самого хотело, чтобы он был на ее стороне. Мужчина не мог понять, была ли это любовь или жажда крови, из-за которой он так и не смог поднять на нее руку. Но теперь он точно знал, как ему поступить.

— Я с тобой.

Кузнечики мирно стрекотали в высокой траве. Ветер теплыми волнами прогонял пушистые облака, медленно открывая все больше голубого неба. Облака менялись, принимали знакомые очертания и вновь их теряли, становившись чем-то совершенно иным.

Ия не смотрела на небо, она лежала с закрытыми глазами и дремала. Высокая трава зеленой стеной отгораживала ее от остального мира, пряча и защищая, как мать своего младенца. На землю совсем рядом что-то опустилось, мягко, как кошка, и вот Ия уже не спит, а внимательно слушает с закрытыми глазами.