Константин Бояндин - Фуга с огнём

Не только не тронула, но подошла, учтиво так обнюхала, и проводила, виляя хвостом.

Дальше было всё, как во сне. Точно помню, перед тем, как войти в избу, я оглянулся. И не очень-то удивился, заметив, что окрестные дома все исполнены жизнью. Люди кололи дрова, работали в огородах, заботились о скотине – словом, жизнь идёт себе, идёт.

И почему я не замечал этого несколько минут назад? Словно глаза кто отвёл.

– Костя, это не смешно! – повторила Мария немного резким голосом. В палатке пока были мы двое; близнецы гостили в соседней палатке, у знакомых. – Что значит – не помнишь?

В том-то и дело, что не помню. Не помнил: едва она сказала, что это не смешно, словно что-то включилось в голове. И я вспомнил: от момента, когда переступил порог избы и до момента, когда выходил их калитки. Говорили мы с хозяином избы. Хотя имени Шилова не упоминалось, в том не было нужды: первое, что он сделал, после того как угостил меня, была книга – не что-нибудь, а рукописный фрагмент «Основ». Книге на вид было сто лет, как и должно быть, собственно. Фотографировать страницы владелец не позволил: или читай здесь, добрый человек, или…

Или вот он, порог, это понятно. Я сел читать. И вот теперь начал вспоминать. Не зря говорят, что память у меня фотографическая: Я закрыл глаза и принялся вспоминать. А Мария, умница, не забыла добыть и включить диктофон.

– Здорово! – прошептала она, когда у меня во рту пересохло, и ничего нового я уже не смог вспомнить. – Тайное общество, да? Он раздал части книги разным людям? Но как им искать друг друга? Как найти того, у кого другой фрагмент?

– А как мы нашли Мусохраново? Почему именно сюда поехали?

Мария задумалась.

– И верно. Надо понять! Ведь не случайно поехали! Начинаем всё вспоминать, всё, с момента, когда ты вошёл к графу в кабинет!

Мне показалось, что я заснул, на самом деле – глубоко задумался. Меня осторожно потрясли за плечи, и я вернулся в реальность. Первым делом посмотрел на часы – двенадцать тридцать на циферблате.

– Половина первого ночи, – Мария поцеловала меня в макушку. – Ложись отдыхать. Пойдёшь умываться, посмотри на свои глаза!

Я посмотрел. Да, глаза красные, смотреть страшно.

…В общем, мы не поняли, отчего именно Мусохраново. Разве что причина в том, что эта деревня, похоже, одна не меняла названия с того момента, как её посетил Шилов. Все окрестные были переименованы, некоторые – неоднократно. А вот эта оставалась неизменной. С точки зрения стороннего наблюдателя, текла там неторопливая, ни на что не обращающая внимание жизнь. Снаружи деревня могла показаться заброшенной, дома – брошенными. А на деле, если присмотреться изнутри – все дома крепки, чистота и порядок. Просто не всем это дано видеть.

Вот как. И всё равно непонятно, почему именно мы поехали именно туда. Вроде бы выбирали честно: написали имена населённых пунктов, и устроили небольшую такую лотерею.

Значит, судьба такая, сказал я сам себе мысленно и тут всё встало на свои места. Не то чтобы я верил в предопределения: просто именно мне это было нужнее всего, наверное.

Как выяснилось, не только мне.

Утром следующего дня я направился в приёмную графа Толстого – отчитаться, если можно так сказать. Никто из команды, кроме меня, не нашёл серьёзных свидетельств о Шилове. Что неудивительно: искали уже считающуюся мифической рукопись многие годы, и люди там вряд ли были глупее нас. Но ведь не нашли!

Что вновь заставило меня задуматься: чем таким отличался именно мой маршрут?

Что неприятнее, я не мог вспомнить, хоть убейте, что же я там читал, в той избе! Помню, что читал. Но не мог вспомнить теперь ни слова. Совсем с ума схожу? Позвольте, а как же граф Толстой, Ульянов-Ленин и господин Бронштейн, в моей версии прошлого более известный как Троцкий? Это что, если не сумасшествие?

Стоп. Прочь эти мысли. И я вошёл в кабинет графа, у которого уже стоял несколько минут, подобно памятнику.

Теперь «штаб» стал собираться у меня дома, несколько раз на неделе. Близнецы, похоже, знали гораздо больше, нежели предполагалось: папа с мамой, и их друзья ищут что-то интересное. Клад! Давно спрятанный! Естественно, они, в меру воображения включились в процесс. А вечером, когда гости расходились, увлечённо отыгрывали в своей комнате свои версии происходящего. Там фигурировали и пришельцы с Марса, и люди из другого времени.

Однако пришельцем с Марса ощущал себя в основном я сам. Меня уже не могло удивить изменение в истории, происходящее всякий раз, когда я докладывал графу о находках.