Гарднер Дозуа - За темными лесами. Старые сказки на новый лад [litres с оптимизированной обложкой]

– Мамуля, – взмолилась Беатрис, – ты же прекрасно знаешь: у меня одно другому не мешает.

Мать только раздраженно хмыкнула в ответ.

Однако Беатрис говорила сущую правду. За ней постоянно ухаживало множество парней. Точно птицы, вились они вокруг, всегда готовые сводить ее потанцевать или выпить. И все же ей как-то удавалось успевать в учебе, хотя для этого частенько приходилось, несмотря на тошноту и гудящую с похмелья голову, сидеть за учебниками ночь напролет, пока рядом, в ее постели, храпит какой-то мужчина. Что делать: если не учиться на медицинском на круглые «Эй» [22] Высший балл в пятибалльной системе оценок, принятой в США. , мамуля убьет.

– Придется тебе, Беатрис, учиться содержать себя самой. Мужчина за тебя этого не сделает. Этим бы только свое получить – тут-то ты их и видела.

– Пару котлет и кинг-колу, пожалуйста.

Книзу широкая грудь парня, сделавшего заказ, плавно переходила в тонкую талию. И лицом миловиден… Беатрис лучезарно улыбнулась, склонилась вперед и нежно провела пальцами по его запястью, передавая ему сдачу.

– Ди, ди, кес-кель ди?! – злобно заверещала с ветвей гуавы крохотная питанга.

Небольшая змейка, обвившаяся вокруг одной из верхних веток, подняла голову из птичьего гнезда. В широко разинутой змеиной пасти белело краденое яйцо. Змея заглотила яйцо целиком, горло ее страшно вздулось. Хозяйка разоренного гнезда порхала над ее головой все с тем же жалобным:

– Ска-жи, ска-жи, что он говорит?!

– Пошла прочь! – прикрикнула Беатрис на змею.

Змея оглянулась на звук, но даже не подумала убираться. Она сомкнула челюсти, проталкивая яйцо глубже. Беатрис передернуло от отвращения, а змея, будто и не замечая мечущейся над ней птицы-матери, снова выгнула шею и потянулась к гнезду. Беатрис вскочила и выбежала на двор.

– Кыш! П-шла! Убирайся отсюда!

Но змея, как ни в чем не бывало, вытащила из гнезда второе яйцо.

Сэмми оставил у ствола дерева длинный шест с крюком на конце, чтобы собирать плоды. Схватив этот шест, Беатрис просунула его сквозь листву – так близко к птице и ее гнезду, как только осмелилась.

– П-шла вон! П-шла вон, тварь ненасытная!

Крюк зацепил пару веток. Бутылки, висевшие на дереве, упали на землю и с громким звоном разлетелись вдребезги. Дунул раскаленный ветер. Змея с вздувшимся от двух яиц зобом поспешно ускользнула прочь. Бедная птица с плачем закружилась над гуавой.

Беатрис прислонила шест к стволу дерева. Больше помочь было нечем. Когда Сэмюэл вернется домой, она попросит его отыскать эту противную змею и убить.

Казалось бы, налетевший бриз должен принести с собой хоть чуточку прохлады, но вместо этого от него день стал еще жарче. Два крохотных смерчика закружились у ног Беатрис, пронеслись по двору и рассыпались в прах, разбившись о ставни на окне третьей спальни.

Беатрис поспешила вернуться на веранду и надеть сандалии. Сэмми вовсе не понравится, если она наступит на битое стекло. Вооружившись прислоненной к стене дома метлой, она принялась подметать осколки. Оставалось надеяться, что Сэмми не очень рассердится на нее. Он был из тех, кого лучше не сердить – попадись под горячую руку, становился суров и неумолим, как отец.

По большей части, этим-то и запомнился ей папка – характером, вспыльчивым, но отходчивым. Таким он и был, пока не бросил семью – Беатрис тогда едва исполнилось пять. Единственной светлой памятью о нем осталось вот что: отец раскачивает Беатрис в воздухе – взад-вперед, вверх-вниз, обе ее ручки зажаты в его ладони, а обе ноги – в другой, надежно, крепко. Качает ее отец и поет песенку из старой сказки:

А потом он прижал заливающуюся беззвучным смехом Беатрис к груди – да так крепко, что она едва не задохнулась. Ну и задала ему мамуля за этакие игры!

– Хочешь уронить ребенка да голову ей об пол разбить?! А?! Что за безответственность?!

– Безответственность?! – рявкнул он. – А кто у нас пашет, как вол, от темна до темна, чтобы насытить вот эти животы?

С этими словами он поставил Беатрис на ноги. Больно ударившись пятками об пол, она захныкала, но отец просто подтолкнул ее к матери и вышел из комнаты, яростно хлопнув дверью. Еще один залп в их непрестанной войне… Когда папка ушел от них, пришлось мамуле открыть в городе маленькую закусочную, чтобы сводить концы с концами. По вечерам Беатрис втирала лосьон в загрубевшие, натруженные материнские руки.