Гарднер Дозуа - За темными лесами. Старые сказки на новый лад [litres с оптимизированной обложкой]

– Спасибо.

Аккуратно отломив ножку, Янь принялась изящно обгладывать ее. Она рассказывала, что хули-цзин селятся неподалеку от людских жилищ, потому что им нравится дополнять собственную жизнь толикой человеческой – учеными беседами, прекрасными одеждами, поэзией и сказаниями, а порой и любовью к достойному и доброму мужчине.

При всем при том хули-цзин остаются охотницами и вольготнее всего чувствуют себя в лисьем облике. После того, что случилось с ее матерью, Янь избегала забираться в курятники, однако очень скучала по вкусу курочки.

– Удачна ли была твоя охота? – спросил я.

– Не особенно, – ответила Янь. – Парочка Столетних Саламандр, парочка Шестипалых Кроликов… Добывать пропитание все труднее.

Откусив еще кусочек курятины, она прожевала мясо, с наслаждением проглотила его и добавила:

– И менять облик сделалось трудно.

– Тебе тяжело оставаться в этом обличье?

– Нет.

Янь положила остатки курицы на пол и прошептала короткую молитву духу матери.

– Речь о том, что мне все труднее возвращаться в истинный облик, чтобы охотиться, – продолжала она. – Бывают ночи, когда этого не удается вовсе. А ты? Удачна ли была твоя охота?

– Тоже не особенно. Похоже, волшебных змеев и разгневанных духов уже не так много, как два-три года назад. Даже призраков самоубийц, не завершивших земные дела, и то куда меньше. А уж приличного цзянши, прыгучего вампира, мы не встречали многие месяцы. Отец тревожится о деньгах.

К тому же, за все эти годы нам больше не попадалось ни одной хули-цзин. Возможно, Янь предупредила их всех, и они ушли. Сказать по чести, я был этому рад. Мне вовсе не доставило бы радости объяснять отцу, что он кое в чем ошибается. Опасения утратить уважение крестьян, все меньше и меньше нуждавшихся в его знаниях и мастерстве, и без того сделали его крайне раздражительным.

– А ты никогда не задумывался, что и с прыгучими вампирами дело всего лишь в таком же взаимном непонимании? Как со мной и моей матерью? – спросила Янь, но тут же расхохоталась при виде гримасы на моем лице. – Шучу, шучу.

Странными они были – наши отношения с Янь. Пожалуй, ее нельзя было назвать другом. Скорее, меня неудержимо влекло к ней общее знание о том, что мир устроен не так, как учили с детства.

Она взглянула на куски курицы, оставленные матери.

– Я думаю, волшебство этой земли иссякает.

Да, я тоже подозревал, что с этим что-то не так, но не хотел высказывать подозрения вслух, дабы не претворить их в реальность.

– А как по-твоему, в чем причина?

Вместо ответа Янь навострила уши, внимательно прислушалась, вскочила, схватила меня за руку и потащила за собой. Вскоре мы оказались позади глиняного будды в главном зале.

– Что?..

Она прижала палец к моим губам. Стоя так близко к ней, я наконец обратил внимание на ее запах. Он был таким же, как и у ее матери – цветочным, сладким, а еще теплым, точно одеяла, вывешенные на солнце… Щеки обдало жаром.

Минуту спустя я услышал идущих к храму людей и осторожно выглянул из-за будды, чтобы взглянуть на них.

День выдался жаркий, и эти люди явились в храм, ища укрытия от полуденного солнца. Двое носильщиков опустили на пол бамбуковый паланкин. Вышедший из него пассажир оказался иноземцем с вьющимися желтыми волосами и бледным лицом. Остальные волокли с собой треноги, уровни, бронзовые трубы и носилки, набитые странным снаряжением.

К иноземцу подошел человек, одетый, как мандарин. Он кланялся, улыбался, часто кивал головой, больше всего напоминая битого пса, клянчащего подачку.

– Достопочтенный мистер Томпсон! Прошу, отдохните и выпейте холодного чаю. Людям трудно работать в тот день, когда полагается навещать могилы предков. Им нужно совсем чуть-чуть помолиться, дабы не прогневать богов и духов. Но даю слово: после этого мы возобновим труды со всем усердием и завершим землемерные съемки вовремя.

– Вот в этом-то с вами, китайцами, и беда – в ваших бесконечных суевериях, – сказал иноземец. Говор его был непривычен, однако я все прекрасно понимал. – Помни: главная забота Британии – железная дорога Гонконг – Тяньцзинь. Если к закату я не дойду до деревни Ботоу, у всех вычту из жалованья.

До нас доходили слухи, что династия Цин проиграла войну и была вынуждена пойти на множество уступок, в том числе – за свой счет помогать иноземцам в постройке дороги из железа. Но все это показалось мне такими небылицами, что я не обратил на слухи особого внимания.

Мандарин истово закивал: