Стивен Кинг - Глаза дракона [litres]

Бен покраснел, как пожарное ведро («мозги закипели», говорят в таких случаях в Делейне), но не думаю, что ему было неприятно.

– А Фриски нам поможет? – спросил он. Фриски гавкнула, изъявляя полную готовность.

Они обсуждали план еще довольно долго, пока не почувствовали, что их клонит в сон. Не забывайте, что они целые сутки были на ногах.

– Пора спать, – сказал Бен.

– Ура! – воскликнула Наоми, устраивая себе лежанку рядом с Фриски. – Мои ноги будто…

Деннис деликатно кашлянул.

– Что такое? – повернулся к нему Бен.

– Может, у вас есть что-нибудь… поесть?

– Конечно! Неужели ты думаешь… – Тут Наоми вспомнила, что Деннис покинул дом Пейны шесть дней назад, и по его виду было непохоже, что он за это время много ел. – Ох, Деннис, извини! Мы просто кретины. Когда ты ел в последний раз?

Деннис сглотнул слюну:

– Не помню. Как следует – дома, неделю назад.

– Что ж ты сразу не сказал? – воскликнул Бен.

– Слишком рад был вас видеть. – Деннис улыбнулся. При виде туго набитых мешков его желудок шумно потребовал дани. Но Денниса мучила одна мысль: – Надеюсь, у вас нет репы?

Наоми удивленно приподняла брови:

– Репы? У меня нет, а у тебя, Бен?

– Вроде нет.

Счастливая улыбка появилась на лице Денниса.

– Вот и хорошо, – сказал он.

Об этой буре до сих пор вспоминают в Делейне. К утру выпал слой снега в пять футов толщиной, а ветер смел его в сугробы еще выше. К вечеру ветер превратился в настоящий ураган. У крепостных стен намело столько снега, что он закрыл не только первый и второй этажи, но и третий.

Может быть, вы решите, что такая погода благоприятствовала бегству Питера. Но при подобном ветре очень трудно даже просто идти – не то что спускаться на тонкой веревке с высоты трехсот футов. К тому же ветер гигантской щеткой смел с площади весь снег, оставив голые камни, казалось, только и ждущие, когда Питер упадет на них.

К тому же и веревка у Питера была очень ненадежной. Да, она держала его во время опыта в камере, но существовала еще одна вещь, касающаяся перегрузки, о которой Иосиф в свое время не сказал Питеру, – чем веревка длиннее, тем скорее она рвется.

Его веревка была очень длинной. И очень тонкой.

В тот день случилось много несчастий и было совершено много героических поступков – одни удачные, другие безуспешные. Некоторые фермы снесло ветром, как дома глупых поросят, сдутые жадным волчьим дыханием. Их обитатели или бежали под защиту стен замка, связавшись вместе, чтобы не потеряться, или заблудились в полях; их замерзшие, изъеденные волками трупы нашли только весной.

Но к семи вечера ветер немного стих. В замке рано легли спать – все выходы замело, выйти наружу было невозможно, а значит, и делать особенно нечего. Один за другим гасли огни. Часовой на башне кричал изо всех сил, но ветер заглушал слова. Обитатели замка могли услышать его крик только в десять, но в это время большинство их уже отошло ко сну.

Томас тоже спал, но сон его был неспокоен. Рядом не было Денниса, чтобы успокаивать его, Деннис все еще болел. Томас не один раз хотел послать пажа проведать его (даже собирался сходить сам, все же он любил Денниса), но короля постоянно что-то отвлекало. Бумаги… прошения… и, конечно, вино. Томас надеялся, что придет Флегг и принесет ему снотворное, но со времени неудачного похода на север чародей вел себя странно – будто был чем-то недоволен, но не знал, чем именно.

Как всегда, вой ветра напомнил Томасу ночь, когда умер отец, и он боялся, что не сможет уснуть… А если и сможет, его разбудят кошмары, в которых отец будет, исчезая в пламени, проклинать своего младшего сына. Поэтому Томас провел бо`льшую часть дня за любимым занятием, и если я вам скажу, сколько бутылок вина он выпил, вы не поверите.

Голова раскалывается, живот болит… лежа на диване, размышлял Томас. Нет, быть королем хуже всего.

С такими мыслями он и заснул.

Проспал он не больше часа… потом встал и пошел. Похожий на привидение в своей ночной рубашке, король брел по коридору. В ту ночь его снова увидела служанка со стопкой белья, и он показался ей так похож на старого короля Роланда, что она с криками убежала.

Он шел все дальше, пока не добрался до потайного хода. Открыл дверь, вошел, отодвинул панели, закрывавшие стеклянные глаза Нинера, и заглянул в комнату своего покойного отца невидящими сонными глазами. Там мы и оставим его на время, с пятнами вина на рубашке и со слезами, текущими по щекам.