Стивен Кинг - Судьба Иерусалима[= Жребий; Салимов удел]

Они сошли вниз с охапками длинных желтых палок. Подвал был владением Генри Петри и хорошо отражал свойства его личности. Над рабочим пространством по прямой линии нависали три сильных лампы с широкими металлическими колпаками, равномерно освещавшие станки и инструменты. Бен увидел, что он мастерил скворечник, должно быть, для будущей весны, и на столе был аккуратно разложен чертеж, придавленный в каждом углу специальными пресс-папье. Он работал добросовестно, хотя и без вдохновения, но теперь эта работа не будет закончена никогда. Пол был чисто подметен, но вокруг еще стоял чудесный запах свежих опилок.

— С этим мы быстро не справимся, — сказал Джимми.

— Знаю.

— Дрова, — пробормотал Джимми, и палки выпали из его рук с резким стуком и рассыпались по полу, как солома. Он издал истерический смешок.

— Джимми…

Но Джимми не дал ему говорить.

— Мы можем еще разобрать забор. Не мешало бы позаботиться и о ножках стульев и о бейсбольных битах.

— А что мы еще можем сделать?

Джимми взглянул на него и с видимым усилием взял себя в руки.

— Это как охота за сокровищами, — сказал он. — Пятьдесят шагов к северу от фермы Гриттенов и смотри под большим камнем. Ха. Мы еще можем уехать. У нас есть время.

— Ты этого хочешь?

— Нет. Но сегодня мы не закончим, Бен. На это могут уйти недели. Ты это выдержишь? Ты сможешь проделать это… то, что сделал со Сьюзен тысячу раз? Вытащишь их всех из шкафов и из разных вонючих дыр, когда они визжат и царапаются, и воткнуть им кол в сердце? Сможешь ты заниматься этим до ноября и не свихнуться?

Бен подумал об этом и не мог найти ответ.

— Не знаю, — признался он.

— Хорошо, а как же с детьми? Об этом ты подумал? Их ведь будет немало, он об этом позаботится. А Мэтт умрет за это время, я гарантирую. И что ты скажешь, когда полиция спросит тебя, что случилось в Салеме-Лот? Что мы им скажем? «Простите, что мы вбили кое-кому колы в сердце»? Что делать, Бен?

— Откуда я могу знать? Разве у нас есть время остановиться и обдумать все это?

Внезапно они увидели, что стоят лицом к лицу и разговаривают почти враждебно.

— Бен, — сказал Джимми. — Бен.

— Извини, — Бен потупился.

— Ничего, это я виноват. На нас что-то давит… наверняка Барлоу хочет скорее с этим покончить, — он запустил руку в свою рыжую шевелюру и бесцельно оглядел мастерскую.

Внезапно взгляд его упал на что-то, лежащее на столе рядом с чертежом. Синий химический карандаш.

— Может, так будет лучше, — сказал он.

— Что?

— Оставайся здесь, Бен. Начинай делать колы. Если мы все займемся этим, то ничего не успеем. Давай ты будешь отделом производства, а мы с Марком — поисковой группой. Мы поедем искать в город искать их. Мы их найдем, так же, как нашли Майка. Я отмечу места этим вот карандашом. А завтра мы придем туда с кольями.

— А они не заметят этих отметок?

— Не думаю. Миссис Глик не очень-то хорошо соображала. По-моему, ими двигает скорее инстинкт, чем какие-то мысли. Они могут потом спохватиться, но будет уже поздно.

— А почему бы мне не поехать с вами?

— Потому что я знаю город, и в городе знают меня, как знали еще моего отца. Живые сейчас прячутся в своих домах. Если постучишь ты, они не откроют. А если я — может быть. Потом, я знаю места, где можно скрываться, а ты нет. Сможешь запустить станок?

— Да, — ответил Бен.

Конечно же, Джимми был прав. Но он жалел, что не может пойти с ними и встретить этих лицом к лицу.

— Ладно. Поезжайте. До скорого, — Бен повернулся к станку, потом обернулся. — Если вы подождете полчасика, я выдам вам дюжину этих колов.

Джимми помедлил минуту, потом потупился.

— Я думаю, завтра… завтра будет лучше.

— Хорошо, — сказал Бен. — Иди. Слушай, возвращайтесь к трем. В школе к тому времени уже все разойдутся.

— Ладно.

Джимми поднялся наверх. По пути что-то — быть может, предчувствие — побудило его обернуться. Он увидел Бена в ярком свете ламп, склонившегося над станком.

Потом он вернулся.

Бен выключил станок и взглянул на него.

— Что-нибудь случилось?

— Погоди, — сказал Джимми. — Дай вспомнить.

Бен поднял брови.

— Когда я оглянулся и увидел тебя, то о чем-то подумал. А теперь забыл.

— Это важно?

— Не знаю, — он помялся, но так ничего и не вспомнил. Вид Бена в этой мастерской что-то напомнил ему. Что-то нехорошее. Но… нет, не вспомнить.

Он поднялся наверх, но все же оглянулся еще раз. Потом прошел через кухню и сел в машину. Дождь уже едва моросил.