Стивен Кинг - Судьба Иерусалима[= Жребий; Салимов удел]

— Хорошо, — он встал.

Мэтт посмотрел на Бена.

— Ты останешься с нами? Будешь драться?

— Да, — хрипло выговорил Бен. — Да.

Джимми вышел из комнаты, подошел к телефону и нашел в книге номер Петри. Он быстро набрал его и слушал с нарастающим ужасом короткие гудки, говорящие о неисправности связи.

— Он там, — сказал он.

Дежурная сестра повернулась на звук его голоса и испугалась, увидев его лицо.

Генри Петри был образованным человеком. Он окончил Северо-Восточный университет и имел докторскую степень по экономике. Он оставил престижную преподавательскую работу, чтобы занять пост в страховой компании, скорее из любопытства, чем из желания повысить свой доход. Ему хотелось проверить, как действуют в практических условиях его экономические теории. Действовали они неплохо. Будущим летом он надеялся на повышение, а к началу 80-х его целью было занять достаточно высокий пост в федеральной экономической структуре. Не от него сын унаследовал свою впечатлительность; логика Генри Петри была четкой и непоколебимой, и его мир по точности приближался к сложному механизму. На выборах 1972 года он голосовал за Никсона, хотя числился в демократических списках; не потому, что он считал Никсона самым честным — он не раз говаривал жене, что Ричард Никсон — старый бессовестный плут с ловкостью карманника, — но потому, что его противником был чокнутый мечтатель, который в два счета развалил бы экономику Штатов. Контркультуру конца шестидесятых он воспринимал со спокойной терпимостью, рожденной убеждением, что она тихо скончается из-за отсутствия финансовой базы. Его любовь к жене и сыну была не очень пылкой — вряд ли он стал бы писать стихи, — но твердой и постоянной. Он был всегда уверен в себе и в естественных законах физики, математики, экономики и (с некоторым допущением) социологии.

Он выслушал рассказ своего сына и священника, попивая кофе и прерывая их вопросами в тех местах, где рассказ становился сбивчивым или нечетким. Казалось, его спокойствие увеличивалось по мере того, как возрастали невероятность повествования и волнение его жены Джун. Когда они закончили, было уже пять минут седьмого. Генри Петри подвел итог в четырех четко выговоренных им слогах:

— Не-воз-мож-но.

Марк вздохнул, посмотрел на Каллагэна и сказал:

— Я же говорил, — он действительно говорил об этом, пока они ехали сюда на машине священника.

— Генри, не думаете же вы, что мы…

— Минутку.

Прикосновение его руки мгновенно успокоило миссис Петри. Она опустилась на стул и взяла Марка за руку, непроизвольно пытаясь оттянуть его от отца Каллагэна.

Генри Петри посмотрел на отца Каллагэна.

— Давайте попробуем обсудить все это, как два взрослых, разумных человека.

— Это может показаться невероятным, — сказал отец Каллагэн с мягкостью, — но это так. Мы пришли сюда специально из-за того, что Барлоу угрожал вам и вашей жене.

— Так вы действительно проткнули ту девушку колом?

— Не я. Мистер Мейрс.

— Тело все еще там?

— Они сбросили его в реку.

— Если это правда, — сказал Петри, — то вы втянули моего сына в преступление. Вы понимаете это?

— Да. Это было необходимо, мистер Петри. Если вы просто позвоните в больницу Мэтту Берку…

— О, я надеюсь, что разум еще вернется к вам, — сказал Петри, все еще улыбаясь натужной, как бы приклеенной, улыбкой. — Можете показать мне письмо этого Барлоу?

Каллагэн выругался про себя.

— Оно у доктора Коди. Нам уже пора ехать в больницу. Если вы поговорите…

Петри покачал головой:

— Пока я говорю с вами. По-моему, с вашим рассудком что-то не в порядке. А доктор Коди — наш семейный врач, мы его любим. Да и Мэттью Берк кажется мне достаточно разумным человеком, по крайней мере, он был им.

— Ну, так что же?

— Отец Каллагэн, подождите. Если дюжина свидетелей станут уверять вас, что громадная божья коровка проползла средь бела дня по городскому парку, распевая «Свит Аделин», вы поверите в это?

— Если эти свидетели заслуживают доверия, и если я буду уверен, что они не шутят, то я, пожалуй, буду готов этому поверить.

Все еще улыбаясь, Петри сказал:

— Вот в этом мы и расходимся.

— Ваш ум скован, — заметил отец Каллагэн.

— Нет. Просто он здоров.

— Вы чего-то недопонимаете. Разве в вашей компании принимают решения на основе внутреннего убеждения, а не внешних фактов? Это же нелогично, Петри!

Петри перестал смеяться и встал.

— То, что вы рассказали, просто ужасно. Вы втянули моего сына во что-то нехорошее и, возможно, опасное. Ваше счастье, если вы избежите ответственности за это. Я позвоню вашим друзьям и побеседую с ними, а потом уж мы решим, стоит ли ехать в больницу к мистеру Берку и обсуждать этот вопрос дальше.