Руслан Ерофеев - Хтонь. Зверь из бездны

Обвинительный акт, который всего в течение нескольких дней состряпали два старых крючкотвора – епископ Нантский и инквизитор Блуэн, – суммировал в сорока семи пунктах сущность претензий к Жилю де Ре со стороны Церкви. Среди главных обвинений фигурировали человеческие жертвоприношения домашнему демону, колдовство и использование магической символики, убийства невинных мальчиков и девочек, расчленение и сжигание их тел, а также выбрасывание их останков в ров, то есть непредание земле по христианскому обычаю.

В одном из пунктов говорилось, что Жиль де Ре приказал «сжечь тела вышеназванных невинных детей и выбросить их в выгребные ямы». В другом утверждалось, что маршал Франции предлагал «руку, глаза и сердце одного из упомянутых детей со своей кровью в хрустальном кубке демону Баррону в знак уважения и поклонения». В третьем Жиль подвергался судебному преследованию как чернокнижник.

Еще до заслушивания объяснений Жиля де Ре в епископальном суде люди герцога Бретонского принялись сносить межевые знаки на границах земель, принадлежавших маршалу. Именно тогда Синяя Борода понял, что против него объявлена настоящая война и на этот раз ему не удастся избежать возмездия за собственные грехи. Герцог Бретонский санкционировал собственное судебное разбирательство, параллельно с епископальным. Прокурор Бретани Гийом Копельон потребовал разрешения на проведение дознания. Одного за другим солдаты епископа хватали приближенных маршала. Так были арестованы все придворные алхимики Жиля, включая злополучного Франческо Прелати. Не избежала общей участи и бабка Меффрэ.

В октябре 1440 года маршал предстал перед судом, который происходил в епископской резиденции Мануар де ла Туш в Нанте. Жиль успел сбрить выдававшую его бороду, однако колдовские снадобья настолько въелись в кожу маршала, что подбородок его так и остался синим, а посему барон все время прикрывал его рукой, украшенной старинным фамильным перстнем с резным изображением головы то ли волка, то ли собаки. Маршал категорически отверг все, что было ему предъявлено, и заявил: мол, он «лучше пойдет на виселицу, чем в суд, где все обвинения – ложь, а судьи – злодеи и симонисты! [87]». Чтобы доказать свою невиновность, он предложил судьям прибегнуть к ордалиям – «Божьему суду», когда обвиняемого в колдовстве испытывают огнем и водой [88]. Судьи чрезвычайно обрадовались и, потирая руки, приняли решение о применении… пыток.

Жиль де Ре был допрошен с пристрастием вкупе с четырьмя своими алхимиками. Растянутый на «лестнице», маршал Франции быстро заговорил и согласился со всеми статьями обвинения, которые были ему зачитаны.

Франческо Прелати также дал весьма пространные и подробные показания как о своих интимных отношениях с Жилем де Ре, так и о специфическом интересе хозяина к магии. По словам некроманта, Жиль написал собственной кровью текст договора с демоном Барроном, которому не раз приносил в жертву маленьких детей. В своих показаниях, которые он давал много часов, Прелати подробно и весьма живым языком рассказал о проделках «карманного» демона, явленных им чудесах, предсказаниях и превращениях.

Также приближенные барона рассказали о коллекции детских голов, каковую видели в замке и коя была уничтожена самим владельцем, когда тот понял, что запахло жареным. Слуги насчитали примерно около сорока головок мёртвых детей, упомянув при этом, что видели, как их хозяин «занимался своим противоестественным распутством с упомянутыми детьми, мальчиками и девочками».

Весьма неблагоприятными для Жиля оказались показания священника де Силля. Он был не только одним из алхимиков маршала, но и его духовником, и знал о нем такое, от чего волосы у видавших виды судий становились дыбом. По словам духовника, на исповеди Жиль де Ре не раз упоминал о совершенных убийствах детей и каялся в содеянном. При этом ни жертвоприношений, ни богопротивных алхимических опытов барон даже не думал прекращать. Это позволило высокому суду квалифицировать его деяния как упорство в ереси.

Всего в ходе заседаний было заслушано сто десять свидетелей, главным из которых, разумеется, стал не кто иной, как Жан, которого, можно сказать, сняли с жертвенного алтаря за мгновение до того, как его душа должна была отправиться в лапы Люцифера.

Будучи пытан повторно, Жиль подтвердил свои прежние показания и заявил инквизиторам, что «наслаждался пороком». По его собственному признанию, ему, под влиянием чтения Светония, который во всех подробностях живописал оргии Тиберия, Каракаллы и других римских императоров-выродков, кои упивались зрелищем совершавшихся на их глазах казней юношей и девиц, пришла идея завлекать детей в свой замок, насиловать их под пытками и затем убивать. Синяя Борода утверждал, что он испытывал при этих забавах чувство неизъяснимого наслаждения. Сам душегуб определил число замученных им детей в 800 – примерно по одному в неделю на протяжении пятнадцати лет. Суд проявил не свойственный ему гуманизм и посчитал доказанной цифру в 150 принесенных в жертву невинных душ.