Блейк Крауч - Девятый круг [litres]

Словно пара кривых демонов-неразлучников, они прохромали через парковку, а к тому моменту, как добрались до крыльца дома 813, оба уже настолько выбились из сил, что с пару минут хрипели и дышали, приходя в себя.

– Ты готова? – просипел Дональдсон, вытаскивая из комбеза «беретту».

– Оружия, жаль, при мне нет.

– Твое оружие, насколько я помню, это волочь людей с десяток километров за машиной, а затем взбрызгивать их лимонным соком.

– Натуральным лимонным соком, – уточнила Люси.

– Хиппи ты гринписовская. Может, перед броском сходим за каким-нибудь натурпродуктом? Гранолой [25] Блюдо, напоминающее мюсли. , например?

Люси покачала лысой головой.

– Смотри дело не запори, срандель.

Дональдсон сложил клешню в трехпалый кулак и постучал в дверь.

Через какое-то время с той стороны послышались медленные тяжелые шаги.

Как только дверь приоткрылась, Дональдсон уставил ствол в лицо хозяйке.

– Ты кто? – спросил он.

– Э-э… Вайолет.

– Ты дома одна?

– Да, – ответила она после нерешительной паузы.

– Вайолет, нам надо с тобой потолковать. Можешь открыть нам дверь, или я вышибу тебе мозги через затылок. Выбор за тобой.

Дверь открылась.

Сердце у Люси летело стремглав, набирая разгон. Ей-богу, встряска покруче, чем морфин. О, как она по ней истосковалась.

Они влезли внутрь, и Люси надежно заперла ее изнутри на засов.

В жилье воняло прогорклым табаком, пивом и отчаянием. Люси со злым интересом оглядела Вайолет – омерзительно толстую бабищу в халате, здоровенном, как цирковой шатер. Только посетителей, желающих побыть под его куполом, особо не ожидалось.

Люси вспомнился парень, который как-то раз согласился ее подвезти. Давно, еще до знакомства с Дональдсоном. Целую жизнь тому назад. Он тоже был толстым. И прикольным.

Каждый лишний килограмм жира на человеке – это пять с половиной километров сосудов и вен, снабжающих его кровью.

А это значит, что толстяки истекают кровью обильно. Просто загляденье.

Люси обожала кровь.

Лютер стоит, вперясь в дежурного администратора взглядом.

– Нет, так дело не пойдет. Мне нужен номер на двенадцатом этаже.

– Сэр, здесь, в «Ренессанс Блэкстоуне», мы делаем все возможное, чтобы…

– Да, только мне на это наплевать. Мне нужен номер на двенадцатом этаже.

Администратор тягостно вздыхает, но сохраняет приветливое выражение. Ее глаза возвращаются к компьютерному экрану, пальцы яростно пляшут по клавишам.

– Сэр, у нас там имеется только люкс, но…

– Я его беру.

– Это четыреста семьдесят пять долларов за ночь.

Лютер лезет в портмоне и кидает на стойку краденую кредитку.

Пять минут уходит у него на то, чтобы выкрутить из окна люкса шурупы, но и тогда рама подается всего на пятнадцать сантиметров – антисуицидальные меры предосторожности.

Однако ему этого достаточно.

Он лезет в свой вещмешок и достает из него пакет, завернутый в пупырчатый пластик. Мостясь на подоконнике, Лютер прижимается лицом к стеклу в попытке как следует разглядеть все двенадцать этажей над Мичиган-авеню. Внизу тьма машин, но пешеходов на тротуарах не густо.

Свой пакет Лютер бросает в зазор оконной рамы и следит, как тот падает.

Через три минуты он проталкивается через вращающиеся двери и выходит наружу.

С неба накрапывает мелкий дождик.

Лютер проходит с десяток метров по тротуару и останавливается там, куда в конце концов после жесткого удара об асфальт приземлился пакет – почти на Мичиган-авеню.

Нагибается, поднимает, разрезает упаковочный пластик своей «Гарпией».

Многочисленные слои обертки подаются не сразу, но он наконец добирается к устройству, с виду целому и невредимому.

А вот и момент истины.

Лютер перемещает рычажок «пуск» на включение питания. Улыбается.

Ишь ты, чертов кусок техники: стойкий.

Я неотрывно смотрела на монитор со снимками мест преступления, которые мне по имейлу скинул Херб. Смотрела и пыталась взять в толк.

Убиты двое, без какого-либо явного смысла, возможно, с намеком для меня, который поди пойми.

Что это за послание? Чтобы я убоялась? Это я усвоила. Четко и ясно.

– Есть хочешь? – спросил Фин, просовывая голову в дверь. От своей сердитости он еще не отошел, отказывался принимать извинения и даже обсуждать, что было до этого.

Я бы сейчас не отказалась от мороженого, или начос, или сардинок (лучше, если всего этого побольше и в одной тарелке), но вместо этого сказала: