Энн Райс - Интервью с вампиром [litres]

Я покачал головой, но она сильней прижалась ко мне и опустила веки, ее длинные ресницы почти легли на круглые щечки.

«Дело в том, Луи, что я хочу убить его. Я жажду его смерти!»

Я безмолвно опустился на колени подле нее. Она изучающе смотрела на меня в упор, как часто бывало прежде. Помедлив, она продолжала:

«Я убиваю людей каждую ночь. Я завлекаю их в сети, притягиваю к себе в ненасытной жажде, в бесконечном поиске чего-то… не знаю чего… – Она прижала пальцы к губам, приоткрыла рот, ее зубы ослепительно сверкали. – Но мне на них наплевать. Мне все равно, откуда они пришли и куда направляются, если только наши пути не пересекутся. Иное дело – Лестат: я не люблю его! я хочу, чтобы он был мертв, и он умрет. Вот тогда я получу настоящее удовольствие».

«Клодия, опомнись, он бессмертен. Бессмертен. Ему не страшны болезни. Время не властно над ним. Ты посягаешь на жизнь, которой суждено длиться, пока существует мир!»

«Именно так! – В ее голосе мне почудился благоговейный страх. – Жизнь, длящаяся столетия. Сколько сил должно быть накоплено в ней. Ты думаешь, она перейдет в меня, когда я напьюсь его крови?»

Я потерял терпение. Вскочил на ноги и отвернулся, чтобы не видеть ее. Я услышал, как кто-то шепчет, что эти отец и дочь, должно быть, сильно привязаны друг к другу… И вдруг понял, что люди нас заметили, что это говорят про нас.

«Но зачем, Клодия? – сказал я. – В этом сейчас нет нужды. Это бессмысленно, это…»

«Что? Это жестоко? Он – убийца, – прошипела она. – Одинокий хищник! – Она с издевкой повторила слова Лестата. – Не пытайся помешать мне или узнать день, который я намечу. Не вздумай вставать между нами… – Она подняла руку, приказывая мне молчать, маленькие пальцы стальной хваткой вцепились в мою ладонь. – Если ты вмешаешься – я погибну. Меня ничто не остановит».

Она повернулась, взметнув ленты шляпки, и быстро зашагала прочь. Скоро стук ее каблучков затих. Я пошел куда глаза глядят, не разбирая дороги; хотел раствориться в ночном городе. Голод уже начал заглушать во мне голос разума, мучительный голод; но я не хотел прекращать эту пытку. Я хотел, чтобы она длилась, чтобы жажда крови захватила меня целиком и чтобы я уже ни о чем не мог думать, кроме убийства; я медленно шел по улицам навстречу будущей жертве – жажда вела меня – и говорил себе: эта ниточка тянет меня по лабиринту, но я разматываю клубок, и она тянет меня… На Рю-Конти я остановился: из окон дома доносился глухой шум. Я прислушался и узнал его. В гостиной наверху шла дуэль – слышался топот ног по голому дощатому полу и серебряный перезвон шпаг. Я перешел улицу и поглядел в незанавешенное окно. Двое юношей фехтовали: изящно, точно в танце, они приближались к смерти – одна рука откинута назад, другая метит шпагой в сердце соперника. Я вспомнил молодого Френьера, как он сделал свой последний выпад… я надолго задумался и очнулся, только когда кто-то вышел из дома и спустился по узкой деревянной лестнице на тротуар. Это был юноша, почти мальчик, на гладкой коже его щек едва начал пробиваться первый пушок. Его лицо раскраснелось после поединка, на нем были щегольский серый плащ и рубашка с кружевными манжетами. Я почувствовал запах одеколона и жар молодого тела: он вышел из круга света у входа в дом и приблизился ко мне. Он смеялся и шепотом разговаривал сам с собой; с досадой потряс головой, пытаясь откинуть темные волосы, липнущие на глаза. Вдруг он замер – заметил мою неподвижную фигуру. Он сощурился и посмотрел на меня, потом нервно рассмеялся.

«Извините, – сказал он по-французски. – Вы меня напугали!» – Он собрался было отвесить галантный поклон и следовать дальше своею дорогой, но вдруг ужас отразился на его лице. Я услышал, как громко и часто заколотилось его сердце, и почувствовал резкий запах пота – признак внезапного напряжения мышц.

«Вы увидели мое лицо в свете фонаря, – обратился я к нему, – и оно напомнило вам маску смерти».

Он с трудом разлепил губы, но не сумел выдавить ни звука, только кивнул, оцепенело глядя на меня.

«Уходите отсюда! – приказал я ему. – Быстро!»

Вампир замолчал ненадолго, потом вдруг шевельнулся, словно собираясь продолжить рассказ, но вместо этого откинулся в кресле, вытянул под столом длинные ноги и сжал виски, точно хотел унять боль.

Юноша медленно распрямился, расправил плечи. Проверил кассету и взглянул на собеседника.

– Но вы все же убили кого-то в ту ночь? – спросил он.

– Да, как и во все другие ночи.