Торп Мак-Класки - Дуэль магов [Две вампирские повести]

Рик, затаив дыхание, следил за покалеченным врагом. И его надежда только крепла.

С трудом поднявшись на ноги, Куа тяжело застонал. Превозмогая себя, он все же встал почти прямо. Затем, едва взглянув на три распластанных на мокром полу тела, он заковылял к стене, куда схлынувшей водой прибило деревянный гроб.

То, что случилось дальше, было само по себе просто, однако до ужаса пугающе по своей отвратительной и кошмарной природе.

Доктор Куа поднял крышку гроба, опять издал стон и лег внутрь, словно в кровать. Крышка медленно опустилась и с тихим стуком закрыла его в гробу.

Ужасный Куа, дьявольски могущественный Куа погрузился в смертельный вампирский сон и попал к ним в руки!

С победным криком, пронзившим тишину подземелья, Рик вскочил на ноги и кинулся к жуткому ложу вампира. Профессор подбежал к гробу одновременно с ним, и они вместе принялись поднимать крышку.

Но крышка не сдвинулась под их пальцами!

Рик посмотрел на Толла.

И вновь они нагнулись, пытаясь открыть гроб. Крышка не шелохнулась.

Они собственными глазами видели, как она свободно опускалась на место. А до этого убедились, что внутри гроба нет никаких запоров, способных удерживать ее. Сделана она была из цельного куска дерева, но вряд ли весила более девяти килограммов. Однако они вдвоем никак не могли ее приподнять, будто она была отлита из свинца, а изнутри ее удерживали стальные зажимы!

— Мы побеждены… снова… — прерывисто сказал профессор. Он словно постарел за этот горький миг. — Опять! А я был так уверен…

— Мы обязательно вскроем эту проклятую штуковину! — рявкнул Рик. Он схватил железный прут и с размаху опустил его на гроб. От крышки отлетела мелкая щепка. И всё.

Рик занес прут для второго удара. Но через мгновение случилось нечто такое, что положило конец слабой надежде добраться до Куа в его неприступном, неуязвимом гробу.

Присцилла отскочила от мужчин, испуганно уставившись в выходное отверстие меньшего тоннеля. С ее бескровных губ срывался крик за криком.

Рик и профессор обернулись и тоже отпрянули.

Малый водосток заполняла шевелящаяся живая масса, то ли вымытая ливнем из промокшей земли, то ли призванная в бой, как армия, какой-то жуткой, отвратительной магией. Лава извивающихся червей! Водосток был забит ими!

Слепые, беспомощные, медлительные, они неспешными вздымающимися волнами заполняли подземелье. Через секунду они уже окружили гроб и теперь подбирались к ногам Рика, Толл а и Присциллы.

— Господи! — вырвалось у Рика. — Сморите, сколько их!

Всем представилась одна и та же картина. Второй потоп, гораздо ужаснее любого наплыва воды, медленно наполнял подземную западню, чтобы похоронить их под собой…

Не говоря ни слова, с выпученными от испуга глазами, все трое ринулись в нижний водосток, пробиваясь по нему на поверхность земли. Пока они, спотыкаясь и оскальзываясь, пробирались по сырому тоннелю, им не переставало мерещиться, что мягкие, беспомощные тельца продолжают падать на них с земляного потолка и извиваются под пальцами при кратком прикосновении к кирпичу стен…

На первом этаже, в библиотеке профессора, сидели Рик и Толл, невидящими глазами вперившись в стену. Каждый думал о своем.

Они привезли Присциллу сюда, в профессорский особняк, полагая, что здесь она будет в большей безопасности, чем где бы ни было. Сейчас она лежала наверху, под присмотром сиделки, забывшись сном от полного изнеможения и нервного переутомления. Как только они ранним утром добрались до дома, Толл позвонил в больницу, чтобы отменить возможное полицейское расследование. Затем вызвал для Присциллы сиделку, и лишь после этого они с Риком позволили себе крепко заснуть для восстановления сил.

Но, несмотря на огромную усталость, они проснулись довольно быстро — тревога оказалась слишком сильной. Они встали в два часа пополудни. Сейчас пробило девять, и тьма давно плотным покрывалом опустилась на город. В течение этих семи бесконечных часов они стояли на страже Присциллы и пытались собраться с силами перед лицом неизвестной участи, которую уготовил им зловещий доктор Куа.

Теперь они немного расслабились и коротали время в библиотеке за разговором: они не могли беседовать в комнате Присциллы, опасаясь разбудить ее. Сиделка, женщина с мрачным лицом и отточенными чуть ли не до фанатизма профессиональными навыками, позаботилась о том, чтобы девушку пока не тревожили.