Торп Мак-Класки - Дуэль магов [Две вампирские повести]

Это было вызывающее в своей краткости послание, начертанное неразборчивым почерком Вурца, и предназначалось оно комиссару:

Комиссар Этредж! Не совершайте опрометчивых поступков. Свяжитесь со своей невестой. Она спит. Лишь я способен пробудить ее.

Леопольд Вурц.

Безжалостное письмо упало к ногам Этреджа. В смятении он обернулся и увидел телефон в нише у изголовья кровати. Дрожащими пальцами он набрал знакомый номер Мэри.

Этредж, сходя с ума от отчаяния, заговорил сипло и резко. Прошло много, много времени, пока наконец вновь не ответила горничная, теперь уже дрожащая от необъяснимого, внезапного страха.

Но Этредж выслушал только начало ее истеричного бормотания. Трубка выпала из его одеревеневших пальцев.

— Питерс! — В его крике была неизбывная мука. — Он что-то сотворил с Мэри! — Этредж посмотрел холодным, неожиданно жестоким взглядом на графа. — Но я дождусь его пробуждения, проснись он даже через миллион лет!

Мир за окнами апартаментов погрузился в сумерки. Стоило солнцу зайти, как мгновенно проснулся граф Вурц!

Этредж услышал, как Питерс со свистом втянул воздух. Он повернулся, очнувшись, и заметил, как отрывисто затрепетали и поднялись веки спящего.

С самого момента пробуждения граф Вурц оценил обстановку и смотрел ясно, спокойно — смотрел с презрением?

Словно смакуя сладкий миг возвращения в сознание, он предпочел лежать и оставался неподвижен. Только горящие глаза говорили о том, что в его теле опять зажглась нечестивая жизнь. Затем, очень медленно, его губы скривились в усмешке.

— Я знал, что вы здесь, комиссар, — сказал он тихо и спокойно, но в то же время излучая угрозу. — Я предвидел, что вы придете. Я до сих пор жив, и значит, вы все-таки рыцарь. Конечно, вам уже известно, что с Мэри не все хорошо, и теперь вы ждете и гадаете, как заставить меня ее освободить. Или даже готовитесь со мной торговаться. Ладно, я слушаю.

Этредж, грозной тучей нависнув над огромной кроватью, собрался заговорить. И в ту же секунду, уловив в глазах Вурца красную искорку триумфа, он резко обернулся и увидел, как железный прут опускается на голову Питерса, услышал ужасающий звон металла при ударе о плоть и кости. Тут же на него набросилась девушка, а звероподобный шофер Вурца отскочил от недвижного тела лейтенанта. Девушка кинулась на Этреджа с неистовой, буйной, демонической яростью. Он выставил руки вперед, защищаясь, но почувствовал, как стальные ногти графа Вурца впились в его запястья. Уродливый шофер вырос перед комиссаром и замахнулся прутом, недавно использованным против Питерса.

Господи! Он тоже был живым мертвецом! Его перекошенный рот казался кроваво-красным!

И тогда сознание Этреджа поглотил адский вихрь из каскадов света и водопадов тьмы…

Протискиваясь сквозь бесконечные слои исполненной муки темноты, Этредж сумел очнуться. Голова разрывалась от боли. Когда бушующий перед глазами туман начал развеиваться, комиссар увидел, что лежит на кровати графа; Питерс, в свою очередь, невыразимо медленно пытался подняться с золотисто-алого ковра.

Лейтенант повернул к комиссару залитое кровью лицо.

— Боже, Питерс, — хрипло прошептал Этредж, — они…

И вдруг он вспомнил про Мэри!

Шатаясь и спотыкаясь, он добрался до телефона — и услышал, как горничная на другом конце провода с откровенным облегчением рассказала, что Мэри Робертс встала, оделась и, отпустив совершенно ошеломленного доктора, успевшего их посетить, ушла из дома…

Этредж осторожно положил трубку на рычаг и повернулся к Питерсу, который как раз встал на ноги и, оступаясь, словно пьяный, схватился за опору балдахина.

— Питерс, она ушла! — глухо сказал он. И сразу по ввалившимся глазам лейтенанта понял, что тот и так знает. — Нам надо ее отыскать!

— Нам надо отыскать их… обоих! — мрачно поправил Питерс.

Но где и как? Откуда начать розыски? На эти вопросы ответа не было. Полицейские понимали, что граф со своим ужасным напарником ускользнули — безвозвратно. И не оставили намека на то, куда скрылись.

Чуть позже, воспользовавшись телеграфом, Этредж приказал эксгумировать тело Катарины Грант. И вместе с Питерсом, затворившись в мрачных серых стенах полицейского управления и задействовав все механизмы закона, принялся нетерпеливо ждать новостей.

Минуты напрасного ожидания томительно перерастали в часы; отчаявшиеся, но пока бессильные что-либо предпринять, Этредж с лейтенантом вновь и вновь с разных точек зрения обсуждали это невероятное дело.