Ренсом Риггз: Карта дней [litres]

– Миллард! – воскликнула директриса.

– Это было бестактно? Нужно было подобрать менее точный термин? – всполошился он.

– Просто помолчи, – прошипела мисс Сапсан.

У Милларда не было проблем с эмоциями – у него были проблемы с эмоциями других.

– Обвал, который, скорее всего, убил Фиону, – сказал он, – произошел в петле для странных животных, которая потом схлопнулась. Если ее тело и было там, вернуть его уже не удастся.

– Я думаю, не устроить ли поминальную службу, – заметила мисс Сапсан, – но не могу даже заговорить об этом – боюсь снова вогнать Хью в депрессию. Если мы будем с ним слишком жесткими…

– Он даже не стал заводить новых пчел, – сказал Миллард. – Сказал, что не сможет любить их, как прежних, потому что они никогда не знали Фиону. Оставил только одну. Она уже довольно преклонного возраста.

– Сдается мне, перемена мест может хорошо на него повлиять, – начал я, но тут зазвенел дверной звонок.

И как раз вовремя – атмосфера в гостиной с каждой секундой становилась все тяжелее. Клэр и Бронвин двинулись за мной к дверям, но тут вмешалась мисс Сапсан:

– Нет уж, леди, не думаю! Вы еще не готовы общаться с обычными людьми.

Вряд ли для них было так уж опасно увидеть доставщика пиццы, но… Я открыл дверь. На пороге, едва удерживая стопку коробок с пиццей, стоял парень, которого я знал еще со школы.

– Девяносто четыре шестьдесят, – невнятно сообщил он с той стороны, потом приветственно дернул головой. – Ого! Портман?

– А, Джастин. Привет.

Звали его Джастин Пампертон, но решительно все сокращали это до «Памперса». На досуге он вместе с другими придурошными скейтерами торчал на городских парковках. Возможно, еще и употреблял.

– Выглядишь шикарно. Тебе, типа, того – уже лучше?

– Ты вообще о чем? – спросил я, вовсе не желая этого знать и как можно быстрее отсчитывая деньги (я совершил налет на ящик с носками в родительском шкафу, они всегда держали там пару сотен наличными).

– Ну, вроде ходил слух, что ты типа того, ку-ку. Только без обид.

– Гм… нет. Я в порядке.

– Ну, офигеть, – сказал он, кивая, как автомобильный болванчик с головой на пружине. – А я слышал…

В доме кто-то засмеялся, и он заткнулся на полуслове.

– Чувак, у тебя там что, вечеринка?

Я выхватил пиццы и сунул ему деньги.

– Вроде того. Сдачу оставь себе.

– С девчонками?!

Он попробовал заглянуть в дом, но я ему помешал.

– Я через час освобождаюсь, могу пива захватить…

В жизни я так не хотел ни от кого избавиться.

– Извини, это типа частное мероприятие.

Он явно был впечатлен.

– Ну, ты даешь, чувак!

Он поднял руку на «дай пять», сообразил, что мои заняты пиццей, и потряс кулаком.

– Увидимся через неделю, Портман!

– Через неделю?

– Школа, бро! Ты на какой планете живешь?

И он потрусил к своему хэтчбеку, качая головой и похохатывая.

Когда я принес и раздал пиццу, все разговоры разом прекратились. Целых три минуты было слышно только как мои гости жуют и – время от времени – удовлетворенно хмыкают. В воцарившейся тишине я повторял про себя слова Джастина. Школа. Через неделю. Каким-то непостижимым образом я совершенно о ней забыл. Пока родители не решили, что я недееспособен, и не попытались посадить меня под замок, я вообще-то планировал вернуться в школу. Продержаться как-то дома до выпускного, а потом сбежать в Лондон, чтобы быть с Эммой и друзьями. Но теперь друзья, казавшиеся мне такими далекими, и мир, выглядевший столь недоступным, явились прямо ко мне на порог, и все изменилось – не успела и ночь миновать. Друзья теперь могли свободно путешествовать где (и когда) хотят. Даже представить себе нескончаемые уроки, перемены, собрания… когда все вот это только тебя и ждет – стоит руку протянуть? Слишком непростое решение, особенно когда у тебя пицца на коленях, а голова все еще кружится от мысли, что это возможно. До школы еще целая неделя. Есть время все обдумать. Сейчас вполне достаточно будет поесть и насладиться обществом друзей.

– Лучшая еда на свете! – объявила Клэр с полным ртом расплавленного сыра. – Я каждый вечер буду это есть!

– Нет, если хочешь прожить больше недели! – возразил Гораций, придирчиво выбирая оливки из своего куска. – В ней больше натрия, чем в Мертвом море.

– Испугался, что растолстеешь? – захохотал Енох. – Толстый Гораций – хотел бы я это увидеть.

– Что меня разнесет? Да, испугался, – сказал тот. – В отличие от мешков из-под муки, которые носишь ты, моя одежда сшита по фигуре.