Мэделин Ру - Истории из приюта [litres с оптимизированными иллюстрациями]

Мы желаем многих вещей лишь потому, что они нам недоступны. Лично я мечтаю о наследии, которое осталось бы после моей короткой жизни, возможно, даже вошло в вечность. Когда я этого добьюсь – не когда, а если, – это точно перестанет быть моим основным стремлением. Я жажду и боюсь узнать, чего же я захочу потом. Это будет нечто большее и, соответственно, это поглотит меня еще сильнее.

Когда Кэл проснулся, класс уже опустел. Ни профессора, ни студентов. Резко подняв голову, он почувствовал, что щека успела чуть прилипнуть к парте. Во рту был кислый привкус, и мир вокруг вращался, все было перекошенным и нечетким.

– Он там.

Это был голос профессора. Профессора Рейес. Господи, она была просто невыносима! Кэл терпеть ее не мог: и эту дурацкую щель между зубами, и то, как она закатывала глаза, когда после заданного вопроса не видела поднятых рук. «Может, стоит задавать вопросы получше, леди?»

В голове стучало, и желудок выворачивало от этого кислого привкуса во рту. Он снова опустил голову на парту. Не сказать, что это было очень удобно, но все же лучше, чем держать глаза открытыми и чувствовать, как свет проникает прямиком в череп.

– Это уже в третий раз, Роджер, – говорила профессор Рейес. – Три раза. Это неприемлемо.

– Кэри, я понимаю. Спасибо, что обратилась с этим ко мне.

– Как же иначе? – Кэл представил себе, как она закатывает свои глаза-бусинки. – Но в следующий раз…

– Не переживай. – Роджер, его дорогой папаша, выдавил сухой смешок. – Следующего раза не будет.

Дверь закрылась медленно, но с хлопком в конце, как бы говоря, что профессор оставляла их одних, но была этим явно недовольна. Кэл этому тоже не обрадовался. Внутри возникло новое неприятное ощущение – настолько острое, что ему чуть не стало дурно. Впрочем, это могло быть последствием выпитого им вчера половины ящика «Юнглинга» 1 1 Юнглинг (англ. Yuengling ) – марка пива, продающегося в Америке. ( Здесь и далее примеч. перевод., если иное не указано. ) . Именно из-за него Кэл и отключился на уроке.

– Значит ли это, что я могу вернуться в Гринпорт? – Кэл снова поднял голову, размазав лужицу слюны по парте. – Пожалуйста, скажи, что я могу вернуться в Гринпорт.

– Мне казалось, ты ненавидел Гринпорт. Не мог дождаться, чтобы уйти оттуда.

Роджер – он всегда называл его Роджером, никогда «папа» или «отец», – подтянул брюки, взявшись за ремень, и сел напротив Кэла за парту-моноблок, которая недовольно заскрипела.

– Ну что ж, ладно, Гринпорт действительно отстой. Но здесь еще отстойнее.

Смотреть на отца было словно заглядывать в волшебное зеркало, которое показывало Кэла в будущем, если он не откажется от дешевого пива и пиццы. На голове у Роджера сохранился лишь небольшой пучок медно-каштановых волос, несколько отчаянно державшихся прядок, которые он расчесывал и укладывал гелем, пытаясь прикрыть веснушчатую лысину. Такие же веснушки, выглядевшие темными точками на постоянно загоревшей коже, были у него и на щеках. Когда-то он был красив, мать Кэла постоянно упоминала об этом – не столько с любовью, сколько с все возрастающей грустью: «Твой отец был таким красавцем, Кэл. Таким красивым парнем!»

Кэл нахмурился и уставился в пол. Неужели мать настолько обманывала себя? Она все еще повторяла этот бред, даже после развода, будто подобная мантра могла вернуть ее в прошлое. На самом деле Кэл считал, что маме повезло от него избавиться.

– Пьяный , Кэл. Ты был пьяным на уроке? В третий раз? – Роджер покачал головой, обвисшие щеки тряслись в такт, делая его похожим на моржа. – Слава богу, Кэролайн обратилась ко мне. Ты создаешь себе плохую репутацию, сынок, – такую репутацию мне еще долго не удастся сгладить или подправить.

– Как жаль!

– Сядь нормально.

Кэл так и сделал. Иногда, хотя и не часто, но он подчинялся этому необычному тону Роджера. Это был тот же голос, который Кэл слышал еще тогда, когда отец брал его на колени в детстве.

– Знаешь, некоторые назвали бы это криком о помощи. Кэл пожал плечами и покрутил шеей: