Эдвард Бенсон - Рассказы [компиляция]

— Скажи мне — только начистоту, — не находишь ли ты что-то необычное в том, как выглядит этот лес?

— Пожалуй. Создается впечатление, что он как бы весь лежит в тени.

Хью нахмурился.

— Но ты же понимаешь, что этого не может быть. Что может отбрасывать на него тень? С внешней стороны, по крайней мере, ничего. Посмотри, и небо, и земля — все полыхает зарей.

— Быть может, не с внешней, а с внутренней стороны? — предположил я.

С минуту он молчал.

— Что-то в нем есть такое — какая-то загадка, — произнес он задумчиво. — Кто-то или что-то там обитает, и я не знаю, что это такое. Дейзи тоже так считает, она ощущает это нечто. Она и шагу не ступает в эту рощу. Как мы выяснили, птицы тоже не хотят в ней вить гнезда. Что же это получается: одно только то обстоятельство, что в нем по неизвестным причинам не желают селиться птицы — достаточно одной этой мелочи, чтобы у нас с тобой так разыгралось воображение?

Я вскочил.

— Ну, это уж дудки! — расхорохорился я. — Давай спустимся туда и убедимся, что их там в самом деле нет. Бьюсь об заклад, что найду хоть одну птичку!

— Шесть пенсов за каждую птичку, которую тебе посчастливится обнаружить, — предложил Хью.

Мы спустились вниз по склону холма и прошли вдоль кромки леса до ворот, через которые я вошел сегодня после полудня. Я открыл створки и придержал их, чтобы пропустить собак. Но они стояли как вкопанные в ярде от нас, не желая даже приближаться к лесу.

— Ну же, смелее, песики. — пригласил я их, и сука-фокстерьер Фифи сделала шаг вперед, но затем, виновато заскулив, ретировалась обратно.

— Вот всегда они так, — пожаловался Хью, — в лес ни ногой. Сам сейчас увидишь.

Он свистел и звал их, уговаривал и бранился — все без толку. Собаки оставались за воротами, виновато прижимая уши и всем своим видом демонстрируя твердую решимость не выходить наружу.

— Но почему, почему? — этого я никак не мог взять в толк.

— По той же самой причине, что и птицы, как я понимаю. Какой бы ни была эта причина. Погляди на Фифи, например: милейшее создание, характер у этой юной леди просто ангельский, но стоило мне как-то раз взять ее на руки и попытаться отнести в лес — она чуть не укусила меня. С этим чертовым лесом они не желают связываться, вокруг него побегать — пожалуйста! Побегают, разомнутся и — домой.

Мы оставили упрямых псин в покое и в догорающих лучах заката отправились на поиски приключений. Как правило, чувство неопределенного страха обычно исчезает, когда идешь по жутковатому месту в компании товарища, но несмотря на то, что Хью шагал рядом, мне этот лес показался еще более зловещим, чем днем, и смутное беспокойство переросло в оживший наяву ночной кошмар. Если раньше мне показалось, что пустынность этого места и глухая тишина просто сыграли с моими нервами дурную шутку, то теперь, в обществе Хью, я почувствовал, что дело вовсе не в этом: не одиночество и ощущение неведомой угрозы лежали в основе моего чисто физического ужаса, а скорее уверенность в том, что где-то неподалеку крадется, выслеживая нас, какое-то существо, пока невидимое, но воплотившее в себе темные силы и мощь Преисподней, сконцентрировавшее все зло и жестокость, существо беспощадное и хладнокровное. Я не имел ни малейшего представления о том, как оно может выглядеть, что оно такое по сути своей, материально ли оно или это дух, но все органы чувств подсказывали мне, что это мерзкое и очень-очень древнее чудовище.

Когда мы вышли на поляну посреди рощи, Хью остановился, и хотя вечер выдался прохладный, я заметил, как он вытер платком пот со лба.

— Экая гадость, — признался он. — Неудивительно, что собакам это не нравится, собаки — умные твари. А ты как, ничего?

Но прежде чем я успел сообразить, что ему ответить, он вскинул руку, указывая на дальнюю от нас кромку деревьев.

— Что… это? — шепотом спросил он.

Я посмотрел, куда он указывал пальцем, и мне показалось, что какую-то долю секунды я видел: на черном фоне леса промелькнуло нечто, не поддающееся описанию, — то ли серого, то ли мерцающего грязно-белого цвета. Похоже, это была голова и передняя часть какого-то змееобразного огромного чудовища, оно мотало головой, уползая в тень, и в одно мгновение исчезло из поля зрения. Да и видел-то я этого монстра столь мимолетно, что не мог полностью положиться на свои впечатления.

— Все, оно пропало, — проговорил Хью, все еще глядя в том направлении, где скрылось неведомое существо, и, пока мы стояли, пораженные увиденным, я снова услышал тот же звук, что и днем: шуршание опавшей с буков листвы. А ведь не было ни малейшего ветерка, воздух застыл, как перед грозой.