Дженнифер Макмахон - Огненная дева

– Да.

– Хорошо. Вскоре я свяжусь с вами и назначу время.

– Ладно, – в каком-то оцепенении говорит Тео.

– Спасибо за содействие, – говорит детектив. Он поворачивается и направляется к толпе на заброшенном участке. Тео секунду стоит неподвижно, потом поднимается на крыльцо и входит в школу, потому что школа внезапно кажется самым надежным местом на свете.

Некко наконец достигает того места, где обычно купалась мама, прямо под старым мостом, с которого она потом прыгнула в реку.

В первые дни после смерти мамы Некко посещала это место. Она садилась на берегу, смотрела на Стальной мост и представляла, как мама стоит на краю с раскинутыми руками, словно огромная птица, готовая к полету.

«Почему, мама? Почему?»

Потом она снова и снова воспроизводила последние моменты их совместной жизни, словно закольцованную пленку воспоминаний, безуспешно пытаясь понять, что она могла сделать по-другому, как могла спасти свою мать.

В то последнее утро Некко рано ушла собирать банки и бутылки и обнаружила хороший улов. Именно она распоряжалась деньгами и определяла, когда запасы нуждались в пополнении, когда приходило время добыть больше денег, украсть в магазине очередную банку кофе или пачку сахара. Некко заботилась о том, чтобы у них хватало еды. Мама больше не отвлекалась на тривиальные вещи вроде продуктов или их происхождения. Каждый раз, когда Некко выражала беспокойство по этому поводу, мама говорила: «Великая Мать даст все, что нужно». «Как же, держи карман шире!» – думала Некко и отправлялась на свалку или на пиратскую вылазку в магазин.

Некко и ее мать неплохо питались тем, что выбрасывали другие люди: черствым хлебом, увядшими овощами, супом из мятых банок, слегка подпорченными фруктами. Они наполняли кладовую в Зимнем Доме мятыми пачками чая, вскрытыми пакетами муки, сахара и крупы с истекшим сроком годности. Они наполняли бутылки водой из раковин в общественных туалетах и питьевых фонтанчиков.

В то утро Некко вернулась в Зимний Дом с пятнадцатью долларами, вырученными за собранные банки и бутылки, и собиралась отвести маму в ее любимый кафетерий «Кофейная чашка», где можно было приобрести бездонную чашку за один доллар. Если там будет одна из дружелюбных официанток, им дадут дополнительную порцию рогаликов с пакетиками джема и мармелада. Мама любила мармелад. Они усядутся в зеленой виниловой кабинке, положат в кофе побольше молока и сахару и включат старомодный музыкальный автомат на столе. Мама знала все песни и иногда тихо подпевала, вспоминая лучшие времена.

Но, вернувшись домой, Некко обнаружила, что мама пакует вещи.

– Что происходит? – спросила Некко.

– Я решила, что сегодня нам нужно спуститься вниз по реке. Вернуться в лагерь. – Мама суетливо бегала вокруг, беспорядочно бросая вещи в коробки и сумки.

В холодные месяцы Глотатели Пламени рассеивались, находя укрытие в сточных тоннелях, заброшенных зданиях и других местах, где можно было уберечься от холода. После таяния снегов, когда деревья только начинали покрываться зеленью, они встречались в лагере под мостом Блэчли.

– Не слишком ли рано? – поинтересовалась Некко. – Ночи еще холодные, и мисс Эбигейл с остальными еще не вернулись.

– Думаю, нам будет полезно снова оказаться на свежем воздухе, – сказала мама. – Мы слишком долго сидели в духоте. Остальные скоро вернутся, а мы тем временем все для них обустроим.

По правде говоря, Некко скучала по обществу других женщин, особенно мисс Стелы. Некко не хватало совместных прогулок по лесам, полям, пустырям и болотистым местам в речной пойме ниже по течению, где они собирали съедобные растения.

– Почему бы тебе не перенести первую партию груза? – сказала мама. – Разведи хороший костер, и мы сделаем лепешки. Сполосни большую кастрюлю и поставь варить бобы. У нас будет настоящее домашнее торжество. Остальные почуют еду и быстро вернутся в лагерь.

Некко согласилась и нагрузилась припасами, включая бобы, коричневый сахар, патоку и консервированные помидоры, чтобы сразу приступить к делу.

– Я скоро приду, – пообещала мама.

Но так и не пришла.

Некко снимает рюкзак и тяжелые кожаные сапоги. Потом, не раздеваясь, входит в мутную реку. Ее пронзает холод. Здесь мелкая вода и песчаное дно, удобное для ног, но нужно беречься битого стекла и ржавого железа. Она низко приседает, окуная черные штаны и серую блузку – это единственный наряд, в котором она последнее время чувствует себя комфортно, потому что постепенно выросла из другой одежды.