Жан Рэ - Семь Замков Морского Царя [Романы, рассказы]

Оборванец дико взвыл, и передо мной в груде обломков бочки мелькнули его судорожно дергающиеся ноги. К месту происшествия устремились работники мастерской, а я незаметно скрылся без особой спешки .

Я уже был далеко, когда до меня долетели возгласы бочаров:

— Ему разнесло вдребезги башку!

— Что он делал здесь? Не сомневаюсь, он пришел, чтобы спереть что-нибудь!

— Все закончилось, как надо, и потеря для города невелика!

Я согласился с этим мнением, повторив про себя:

— Не велика потеря!

Затем мне вскоре попались две дерущиеся собаки, и я стал с интересом наблюдать за их схваткой.

Откуда-то до меня долетели звуки отбивавших время часов .

Я удивился тому, что занятия в школе еще продолжались, хотя мне показалось, что с момента, когда мы расстались с братом, прошло много времени .

Зазвонил школьный колокол, извещавший о начале перемены. Я находился в двадцати шагах от школы, ее черепица блестела на солнце. Последние ученики выходили из дверей .

Находившийся среди них Альдеберт бросил на меня хитрый одобрительный взгляд, а Кюх, выбивавший трубку перед открытым окном, воскликнул:

— Господин Югенен!.. Странно, что вы появились — значит, вас не соблазнила прекрасная погода! Готов поспорить, что вы выполнили задание!

В особенно плохом настроении учитель торжественно называл меня Югененом Вторым, и я знал, что в этом случае мне нужно было держать ухо востро.

Тем не менее, он сегодня не стал спешить. Облизывая губы, он заранее наслаждался ожидающим меня испытанием. Он оставил меня в покое до конца перемены.

Чувствуя себя спокойно и как будто не обращая внимание на окружающих, я обдумывал случившееся сегодня утром. Лицо за окном на старой улице Земляного Вала, смерть Кнопса; но о нем я думал без малейшей эмоциональности и чувствовал всего лишь легкое удивление перед невероятным поведением времени при этих событиях.

Зазвонил колокол, отмечая прошедшие пятнадцать минут отдыха школьников.

Едва я сделал несколько шагов во дворе школы, как кто-то грубо схватил меня сзади за плечи и швырнул на землю.

Возле меня, ухмыляясь, топтался Гласс, переваливаясь на коротких ножках, словно медведь.

— Еще один кувырок, мой маленький червячок?

Я попытался ударить его, но он легко уклонился, одновременно отвесив мне оглушительную оплеуху.

— Югенен Второй, вы дважды проспрягаете мне фразу: «я плохо обращаюсь с моим товарищем!» — вмешался учитель Кюх.

Следующие четверть часа я провел в углу под шутки соучеников и ухмылки Гласса.

— Вам придется продекламировать «Осла», — сказал Кюх. — Надеюсь, эта тема близка вам.

Класс дружно захохотал.

Я начал бесцветным голосом:

— «Осел»…

— Замечательно, — подбодрил меня Кюх. — Продолжайте … Вы так хорошо декламируете!

Неожиданно я услышал, как я декламирую глупый стишок доброго аббата Делиля:

Класс ошеломленно затих; я увидел, что Альдеберт недоверчиво таращился на меня; другие ученики тоже смотрели на меня круглыми глазами.

А я продолжал с невероятной скоростью декламировать скачущие александрийские строфы, словно они были молодыми дикими осликами, а не невероятной безвкусицей:

— Стоп! — неожиданно заорал учитель Кюх.

Его лицо походило цветом на кирпич; он тяжело дышал.

— Не знаю, сплю я, или бодрствую, — промямлил он наконец. — Похоже, вы выучили заданный урок… Но один раз не в счет… Теперь скажите мне, что значит слово «Буцефал», так эффектно произнесенное вами.

Я сразу же ответил:

— Так называлась лошадь Александра Македонского. Это имя состоит из двух греческих слов, «голова» и «бык».

— Что? — закричал Кюх. — Какого черта вы…

Его лицо из багрового стало фиолетовым, а глаза были готовы вывалиться из орбит.

— Не возражаете, если я продолжу? — поинтересовался я.

— Замолчите! — рявкнул он. — Краем бездны!.. Мне кажется, что это я оказался на краю пропасти!