Питер Джеймс - Абсолютное доказательство

Глядя на нее, Росс вспомнил детскую считалочку, помогающую запомнить порядок цветов в радуге – единственно возможный порядок, тот, что возникает при преломлении световых лучей всегда и везде, от начала времен: «Каждый Охотник Желает Знать, Где Сидит Фазан».

Красный – Оранжевый – Желтый – Зеленый – Голубой – Синий – Фиолетовый.

Но у этой радуги цвета идут наоборот! Это перевернутая радуга, понял Росс.

Фиолетовый – Синий – Голубой – Зеленый – Желтый – Оранжевый – Красный.

И снова вспомнились ему слова Майка Дилейни, сказанные в баре в Лос-Анджелесе: «Солнце померкнет, и луна не даст света своего, и звезды спадут с неба, и силы небесные поколеблются; тогда явится знамение Сына Человеческого на небе».

Неужели это и есть знамение?!

Пятница, 24 марта

Большой Тони откинулся на спинку дивана, дымя сигарой и попивая виски. В последнюю неделю – после возвращения из Лос-Анджелеса – пил он больше обычного.

Чертов Лос-Анджелес.

Это ж надо было так все провалить!

Прежде Тони не прикасался к спиртному до шести вечера. Никогда – ну, может, кроме того дня, когда наконец вышел из тюряги. Как вышел, сразу напился. Но это можно понять, верно? Освободившись после такой долгой отсидки, любой ошалеет от радости.

Небо за окном чуть потемнело, словно солнце скрылось за облаком, однако Тони, погруженный в свои мысли, этого не заметил. Он все вспоминал понедельник. Все пытался понять, что же произошло.

Или он безнадежно потерял хватку, или…

Тот чокнутый старикан, что ринулся на проезжую часть с тротуара, несся, как спринтер. Да что там – быстрее любого спринтера! И не прикасался он к Хантеру, это Тони ясно видел, он даже не успел к нему приблизиться, – но Хантер вдруг отлетел в сторону с такой силой, словно им выстрелили из пушки.

А старик оказался прямо перед его машиной. В ярком свете фар.

Объехать его было уже невозможно.

Лицо безумца прочно запечатлелось у Тони в памяти и сейчас стояло перед глазами. Он не испугался, о нет – наоборот! Светлая улыбка, сияющие глаза – словно старик готов был умереть. Словно много лет ждал смерти и наконец дождался.

Словно принес себя в жертву.

И Тони это чертовски напугало.

Он промчался без остановки кварталов двадцать, затем припарковался, сменил номера и пересел в другую машину – ту, что заранее подготовил для отхода. Гнал четыре часа до Вегаса. Там остановился у парня, что помог ему с машинами, и всю ночь играл с ним в карты. Проиграл чертову прорву денег – никак не мог сосредоточиться на игре.

В комнате стремительно темнело. Кажется, солнце заходит… Что?! Тони взглянул на часы – 13.25. Может, остановились? Он потряс их, затем взглянул на время на DVD-плеере. 13.25.

Он выглянул в окно. Мимо пронесся, быстро снижаясь, вертолет; бортовые огни ярко горели во тьме. Темно, как ночью. Тони поднял взгляд вверх.

– Что за…

Он вскочил на ноги и бросился на балкон.

И не поверил своим глазам. Быть может, он выпил лишнего – но не настолько же!

В чернильно-черных небесах сияла радуга.

И что-то с этой радугой было не так. Мгновение спустя Тони понял, что именно. Цвета шли в обратном порядке: фиолетовый, синий, голубой, зеленый, желтый, оранжевый, красный.

Тони не мог отвести взгляд; сердце его переполнял трепет – и темный, неопределимый страх. Какого дьявола? Что это – вторжение пришельцев? Начало конца света?

Схватив мобильник, он бросился вниз, к консьержу – вдруг тот знает, что это за хрень.

Однако француз ничего не знал и был в таком же недоумении.

Большой Тони поднялся на лифте обратно к себе в квартиру и сразу поспешил на балкон. Соседи тоже высыпали на балконы, смотрели, фотографировали удивительный феномен. Отовсюду – и сверху, и снизу – доносились людские голоса, возбужденные, испуганные, восхищенные. Благоговейные.

Пятница, 24 марта

Дверь кабинета Хуссама Удина, на первом этаже его дома, с грохотом распахнулась.

– Хуссам! – закричала его жена.

Голос звучал обеспокоенно, даже испуганно.

Хуссам Удин, со своей обычной чашкой кофе и тлеющей в пепельнице сигаретой, работал за столом. Все утро он обменивался электронными письмами с женщиной по имени Хилари Пейтел. Это был долгий, утомительный процесс: каждое письмо, слово за словом, компьютерная программа зачитывала вслух.

Хилари работала в правительстве, в Управлении по работе с местными общинами; должность ее именовалась «руководитель отдела религиозного просвещения». Что это означает, понять было нелегко, однако сама Хилари, образованная, разумная и доброжелательная, не раз помогала Удину. Она познакомила его со множеством видных религиозных лидеров, а теперь помогала писать книгу, обсуждая с ним многочисленные точки пересечений между различными мировыми религиями.