Питер Джеймс - Абсолютное доказательство

А в следующий миг все стихло. Городские огни в иллюминаторе стремительно скрывались за облаками. Самолет набирал высоту.

– Можно открыть глаза, – сказал Росс.

Салли, смертельно бледная, открыла глаза и улыбнулась слабой улыбкой облегчения.

– Спасибо, – сказал он.

– За что?

– За то, что не стала мне врать.

– Я никогда не стану врать тебе, Росс.

Вторник, 21 марта

Через два часа после вылета из Лос-Анджелеса Росса и Салли на взлетной полосе в аэропорту Санта-Моника, в нескольких милях к северу, разгонялся «Гольфстрим», несущий на борту Эйнсли Блура и Джулиуса Хелмсли.

Ветер усиливался; маленький самолет трясло и швыряло из стороны в сторону.

Оба путешественника были в самом дурном настроении. Пилот уговаривал их отложить полет до завтра из-за плохих погодных условий, однако Блур ничего и слышать не хотел. Допив второй бокал шампанского, он повернулся к Хелмсли и спросил – уже в третий или в четвертый раз:

– Объясни мне, Джулиус: откуда этот чертов кусок дерьма узнал, что в Египте за ним гонялись мы?

– Говорю тебе, Эйнсли, не знаю!

– Он не мог догадаться сам! Ему кто-то подсказал!

– Я уже спрашивал у пилотов.

И первый, и второй пилоты «Гольфстрима» летели на том вертолете в Луксоре – вместе с местным летчиком, который помогал им сориентироваться.

Блур мрачно смотрел в окно. В воздухе будто стоял какой-то туман, и посадочные огни едва виднелись вдалеке.

Захрипел интерком, и в динамиках послышался голос пилота:

– Начинается песчаная буря. Полет будет крайне некомфортным. Мой совет – сегодня не подниматься в воздух, а дождаться улучшения погоды.

Блур схватил микрофон, лежащий на подлокотнике, нажал кнопку и рявкнул:

– Взлетай! Плевать мне на бурю! Ты же сам говорил: если быстро взлетим, сумеем ее обогнать!

– Хорошо, сэр, главный здесь вы. Но в полете будет сильно трясти.

– Тебя еще не так затрясет, если мы не уберемся отсюда немедленно!

– Ладно-ладно, сейчас.

Взревели двигатели, и самолет помчался по полосе, быстро набирая скорость.

– Эйнсли, ты уверен? – нервно спросил Хелмсли.

– На счету у этого парня сто десять боевых вылетов в Ираке. Вот там, я понимаю, песчаные бури! А здесь – для него это так, легкая прогулка. Не волнуйся, он знает, что делать.

Несколько секунд спустя самолет оторвался от земли, тут же страшно затрясся и ухнул носом вниз.

Хелмсли громко вскрикнул.

Самолет выровнялся и начал набирать высоту.

И снова ухнул вниз.

Блур побелел, как полотно.

Трясло так, словно пассажиры оказались в шейкере для коктейлей. Самолет пытался набрать высоту, однако его разворачивало и бросало носом вниз. Он выравнивался, снова пытался подняться и снова падал. Ураган бил ему в крылья, крутил и тряс, как куклу.

– О Господи! – воскликнул Блур.

Хелмсли согнулся пополам, и его вырвало.

Среда, 22 марта

Голос пилота по интеркому пробудил Росса от беспокойного сна. Салли спала, положив голову на подушку; лицо – всего в нескольких дюймах от его лица. Хантер услышал звяканье тележки и ощутил запах горячей еды.

– Дамы и господа, хочу извиниться перед вами за сложный взлет. Однако есть и хорошая новость: попутный ветер придал нам ускорение, и в Хитроу мы прибываем почти на час раньше намеченного срока. В Лондоне солнечно, около четырнадцати градусов по Цельсию. Ждите дальнейших сообщений.

Салли открыла глаза и улыбнулась Россу.

– Ну что, поспала? – спросил он.

– Да, хотя спать здесь – то еще удовольствие. Как будто лежу на батуте, где кто-то прыгает.

Он улыбнулся – и вдруг, не раздумывая, легко поцеловал ее в лоб.

Их взгляды встретились. «Какие глубокие и чистые у нее глаза! – подумал Росс. – Честные. Глаза женщины, которая меня не обманет».

В следующий миг Салли потянулась и зевнула.

– Ну что, еще увидимся?

– Да. И, надеюсь, скоро.

– Ага, – ответила она. – Очень-очень скоро!

Позже, выезжая с парковки в Хитроу, Росс думал обо всем, что произошло с ним за эти два дня.

И первое, что понял, – что уже скучает по Салли. Как-то незаметно она стала для него самым близким человеком.

Но сейчас нужно выкинуть ее из головы. Сперва закончить статью для «Санди таймс» и решить, как быть дальше с Имоджен. В душе рос гнев. Какая же подлая тварь! Как такое возможно? Трудно поверить: дрожала, плакала, рассказывала, как за него боится, – и вдруг оказалось, что все дело только в деньгах!