Соня Фрейм - Не потревожим зла

Глаза Дэвида стрельнули искрами, и он триумфально улыбнулся ему, явно что-то предвкушая.

— Я думаю, нам нужна новая фигура в этой игре.

Доска вдруг стала больше. И на стороне Дэвида возникла еще одна фигура, отличающаяся от других цветом и формой, будучи белой и высокой. Она плавно переместилась к середине доски.

— Я отправляю своего лучшего гонца, видишь? — тихо спросил Дэвид.

— Ко мне приходят все: короли, гонцы, шуты, — размеренно отозвался Танатос.

Он никогда не убеждал, просто констатировал факт. Да с ним никто и не спорил. Кроме Дэвида.

Похоже, эта игра будет долгой.

We built this tomb together; I will fill it alone.

Мы построили эту гробницу вместе; я заполню ее в одиночестве.

Три года спустя

Они его любили.

О, как же эти девочки любили его.

Даже так: они его боготворили.

Собирали постеры с его изображением, раз за разом прокручивали его песни. До тех пор, пока у плеера не садилась батарейка, а сами они не теряли сознание. До последнего вздоха, до дрожи в коленках они любили его томное лицо с абсентовыми глазами, озаренными пламенем потусторонних чувств.

Они любили его длинные волосы, татуировки в стиле блэкворк [2] Блэкворк — стиль татуирования, в котором доминирующим является черный цвет. и торчащие косточки. Любили даже его алкоголизм. И миллионы девочек, девушек, женщин со всего земного шара с придыханием произносили это священное имя — Люк Янсен.

Чем же этот юнец, сверкающий по всем каналам своей белой безволосой грудью, так им полюбился?

Хотя это как раз объяснялось легко: он все-таки был красив. Но не как другие мужчины. Темная подводка и утонченность черт размывали его принадлежность к какому-либо полу. Болезненная эротичность привлекала миллионы юных сердец, так жаждущих любви.

В общем, Люка хотели женщины и геи любого возраста.

«Вот он, секс-символ, которого готика ждала после смерти Брэндона Ли! [3] Брэндон Ли — известный актер, погибший при съемках фильма «Ворон». » — кричали о нем критики.

К своим двадцати восьми годам Люк Янсен воплотил в себе все пороки и добродетели, неподдельную боль, настоящую трагедию и даже истинную любовь.

Казалось, о нем уже было известно все.

Мать — американка, отец — швейцарец. Плод любви ипохондрички и интроверта, он не унаследовал от них ровным счетом ничего, а талант, видать, от бога упал.

Поздний ребенок, испорченный ребенок.

С детства писал трагичные мелодии и разбирался в печали лучше, чем в математике. Окончив школу, уехал в Берлин, чтобы покорить своим роковым баритоном весь мир.

Вообще-то Люк был с группой, которую экспромтом сколотил в тринадцать лет. Но остальных членов этого коллектива, играющего готический хэви-метал, воспринимали как спокойный фон, на котором можно бесконечно любоваться голым торсом фронтмена.

Известно, что первая и главная любовь его жизни трагически скончалась. Может, поэтому он пересидел на всевозможной наркоте, но нашел в себе силы, чтобы завязать. Считает, что истинная красота заключается в трагедии. Воспевает смерть, секс и вечную любовь.

Все мелодии были пронизаны печалью, а его голос периодически искренне срывался. Лирика изобиловала цитатами из Библии и какими-то мутными отсылками к Шарлю Бодлеру, мелькали и мотивы легкой некрофилии, но готов в этом не упрекают.

Говорят, Люк спал в гробу и любил гулять по кладбищам. Возможно, встречался с датской рок-певицей Азазель (папарацци ловили их пару раз на прогулках в темных очках). Не гнушался спать и с фанатками, но дозированно.

Поклонницы без устали караулили Люка у отелей, концертных залов и даже у забора его дома. Сублимировали и строчили о своем кумире эротические фанфики. На экранах и постерах он казался таким прекрасным, одиноким — и одновременно развратным и порочным… таким… таким… На этой ноте фанатки издавали писк и закатывали глаза в обрамлении черной подводки.

Его навязчивый зеленый взгляд преследовал с каждого билборда и призывал вас стать частью его летаргического культа.

Люк стал самопровозглашенной истиной, обещанием, данным на века, и самой пленительной загадкой.

Был ли он пастырем нового поколения или же очередной прихотью моды?

Фанатки об этом не задумывались — и правильно делали. Они просто восхищались им, свято веря, что в один прекрасный день они встретятся. И каждая из них надеялась, что именно она излечит его разбитое сердце и страдающую душу, станет для него ангелом любви, милосердия и преданности.