Фредерик Браун - Мозговик. Жилец [Романы ужасов]

— Ага! — воскликнул он. — Прекрасно! Вот теперь у вас чистая и опрятная квартирка!

Среди поднимавшихся следом за ним соседей стал зарождаться угрожающий ропот. Трелковский сорвал с себя верхнюю часть платья и принялся яростно царапать ногтями грудь. Из раны потекла кровь — он собрал немного ее в ладонь левой руки и, поднеся к половику перед дверью, разжал пальцы.

— Ну, вот, теперь и половичок придется сменить. Куда же вам с кровавыми пятнами-то?

Упав на четвереньки, он пополз дальше, на второй этаж, оставляя позади себя тянущийся по ступеням кровавый след.

— И лестницу тоже придется сменить — она же вся в крови. Разве можно будет смыть и соскрести всю эту кровь?

Один из соседей резко подался вперед и, ухватив Трелковского за ногу, потянул на себя.

— Убери прочь свои лапы, убийца! — прошипел тот и с силой плюнул в мужчину. Тот отпустил его ногу и закрыл обеими ладонями лицо.

Трелковский рассмеялся.

— Если будешь так размазывать ее по себе, как раз весь перепачкаешься. Ну что, кому еще дать немного кровушки? Что? Никто не желает? Но вы же любите, когда бифштекс с кровью, предпочитаете кролика, тушенного в собственной крови, знаете, в каких магазинах продается лучшая кровяная колбаса, и боготворите кровь самого Создателя нашего, разве не так? Так что же вы отворачиваетесь, когда Трелковский предлагает вам немного своей хорошей крови?

На втором этаже он, так же как и на первом, перепачкал двери обеих квартир.

Несмотря на распоряжение доктора, полицейские выхватили свои дубинки и теперь с угрожающим видом сжимали их в руках. Было заметно, что они лишь ждут удобного момента, чтобы наброситься на этого безумца, на это одержимое дьяволом создание, и раз и навсегда заставить его замолчать. Однако толкучка соседей в передних рядах не позволяла им выйти вперед и вмешаться в происходящее. Полицейские попытались было протиснуться между ними, но соседи не желали уступать им проход. Теперь они уже ожесточенно переговаривались, злобно сверкая глазами. Врач с санитарами смог продвинуться не дальше полицейских. Ни у кого не было особого желания принимать участие в этой жалкой комедии, а потому все просто остановились там, где стояли, и принялись негромко переговариваться с полицейскими.

На третьем этаже соседи уже взяли Трелковского в кольцо; в руках их теперь поблескивали какие-то инструменты — инструменты с острыми, как бритва, лезвиями, вроде тех, которыми пользуются в операционных. Они втолкнули Трелковского в дверь его квартиры.

— Ну, что?! — воскликнул он. — Так, значит, вам все же нравится кровь! А где наш месье Зай? А, вот он… Идите, идите сюда, месье Зай — вы же не хотите упустить свою долю. А консьержка? Чудесное утро, не так ли, мадам? А, мадам Диоз! Я вижу, вы тоже пришли, чтобы получить свою пинту крови!

Он залился хриплым, диким хохотом. Инструменты в руках соседей вспыхнули холодным блеском. По его животу брызнула струя крови…

Вторично тело Трелковского закачалось на подоконнике его квартиры, после чего вновь полетело вниз — на сей раз уже сквозь пролом в стеклянном навесе, — и грохнулось о булыжник внутреннего двора.

Трелковский не умер — пока еще не умер. Очень медленно, но он все же вынырнул из бездонной пучины. И как только к нему вернулось сознание, он снова почувствовал свое тело, ощутил всю его боль. Казалось, что та струилась отовсюду, из каждой его клеточки сразу, и, словно бешеный пес, накидывалась на него. Он знал, что теперь уже никогда не сможет защитить себя; был готов к тому, чтобы признать свое поражение, однако собственное сопротивление удивило его. Боль продолжала накатывать — волна за волной, — а потом стала стихать, пока не исчезла вовсе.

Измученный борьбой, он уснул. Разбудил его звук голосов.

— Она вышла из комы.

— Возможно, у нее еще остается какой-то шанс.

— Да уж, после всего того, что ей пришлось пережить, это действительно не более, чем шанс!

— А ты знаешь, что на нее израсходовали весь запас крови?

Медленно, с предельной осторожностью, он открыл один глаз, увидев перед собой нерезкие, словно размытые силуэты. По белой комнате взад-вперед сновали белые тени. Значит, он попал в больницу. Но о ком сейчас говорили эти силуэты?

— Она потеряла очень много крови. Хорошо еще, что у нее стандартная группа, а то…

— Надо немного приподнять ногу — так ей будет удобнее.

Он почувствовал, как кто-то или что-то потянуло его за ногу — откуда-то издалека, за мили от него. Ему и в самом деле стало немного удобнее. Но тогда получалось, что они говорили о нем?! Но почему они говорили так, будто он был женщиной?