Елена Блонди - Карты мира снов [СИ]

— Хэццо! — заорал Даэд, поднимая сверкающие поводья.

У него от напряжения кружилась голова, в глазах плавали цветные пятна, сердце билось неровно, подкатываясь к горлу и сваливаясь в желудок. Город внизу казался сплошным черно-красным месивом, от высоких фонарей лениво отлетали большие прозрачные насекомые, присаживались на планки навеса, и падали вниз, когда колесница ускоряла движение.

В два-три прыжка достигая новой цели, Даэд ловил за спиной обрывки фраз. Говорила Натен, а Неллет молчала, иногда отвечая медленно и трудно, односложно. Даэд вдруг сильно испугался за нее, но страх мешал править и его пришлось отбросить, оставляя на близкое потом.

Без всякого перерыва они, посетив последнюю башню, помчались к первой, где Аннунца уже стояла, протягивая в оконную арку небольшой сверток белого полотна. Осталась, махая полной рукой и поправляя съехавшую на плечи косынку.

— Мои быстрые девочки, — Натен оглаживала лежащий на коленях сверток, — скорее, ловкий джент Даэд, соберем еще три куска. И вы сможете отдохнуть.

Даэду казалось, время вращается, все быстрее, сливаясь в круги и спирали с мутной сердцевиной. Он удивился бы тому, что их кропотливая работа, на которую был потрачен целый день, так споро превращается в тонкое нитяное кружево, но можно ли удивляться там, где сам он прыгает вперед и назад в почти сказочной колеснице, запряженной двумя то ли драконами, то ли огромными сверчками. Значит, оно делается именно так, мимоходом подумал он, останавливая санатов у окон последней башни.

— Домой, — успокоенно сказала Натен, — мы все успеем. Неллет, девочка, потерпи.

— Что с ней? — Даэду некогда было оборачиваться, а сердце ныло все сильнее.

— Потом, джент. В башне ей полегчает.

Кажется, снова без всякого перерыва, Даэд помогал старухе забраться в арку башни по легкому трапу, качающемуся над зыбким густым маревом. И наконец, пошептав санатам хороших слов, спустился к сиденьям, с беспокойством наклоняясь к белому лицу Неллет.

— Вставай, Нель. Калем согреет чай. Или молоко. Хочешь? Поднимайся.

Она полулежала, прижимая руку к животу под грудью. Улыбнулась, глядя поверх его плеча.

— Ты иди. Натен скоро справится. А я…

Воздух за спиной Даэда ощутимо тряхнуло, будто ветер собрался в мягкую сильную лапу, толкая в затылок. Он выпрямился, поворачиваясь. Рядом с колесницей, почти утыкаясь в резной борт, встала на дыбы вторая упряжка, и почти ничего не разглядеть за дышащими сегментами светлых животов, сильными шеями, увенчанными треугольными головами. Выпуклые глаза без выражения отсвечивали неяркими бликами — из высокого окна падал теплый свет фонарика над рамой плетельного станка.

Негромкий голос подал команду, треща, раскрылись и схлопнулись веера крыльев. Колесница разворачивалась в ночном воздухе, прижимая бортом другую, в которой сидела Неллет. А с мягкого кресла встала, оглядывая дочь и ее мужа, прекрасная королева Ами, в полном блеске своего королевского величия. Денна бросил поводья и присел на деревянном настиле, свешивая между колен изящные руки в тонких перчатках. Улыбнулся, сочувственно качая головой.

— Бедная моя девочка, — королева подошла ближе, оперлась руками на высокий выгнутый борт, — тебе нехорошо. Ты же знаешь, город плохо действует на тебя. Ночью. Джент Кассиус приготовил тебе ванну и целебное питье. Пора выспаться и перестать совершать глупости.

— Великая королева Ами отказала себе в ночных забавах, — Неллет усмехнулась, произнося издевательские слова, — как можно…

— Ради любимой дочери можно и нужно, — строго возразила королева, — и ты обязана оценить мою жертву. Ты неправа. Нельзя называть забавами то, что лежит в основе правления. Но зачем пустые речи. Иди сюда.

— Ты так торопишься. Мама. Хочешь получить себе кусок ночи, который еще остался? Ты могла бы отказаться от своих сладостей, хотя бы на одну, всего на одну ночь? Ради меня, например. Или ради любимого Денны?

Даэд стоял, слушая с недоумением. Неллет отвечала спокойно и плавно, будто велеречивость матери заразила ее. Зачем так много слов там, где нужно лишь одно «нет»?

— Нехорошо пытаться поймать сетями вопросов тех, кто так любит тебя.

— Как?

— Что? — королева выпрямилась, поднимая тонкие брови. Поправила край длинной серебристой вуали, откидывая ее за локоть.

— Она не… — Даэд запнулся.

Принцесса сжимала пальцы на его запястье, так что ногти погрузились в кожу.

— Как любят, мама? Как именно? Слова пусты, если за ними ничего не стоит, — голос Неллет продолжал оставаться спокойным, а пальцы стискивали запястье Даэда все сильнее.