Елена Блонди - Ами-Де-Нета [СИ]

— То так, — согласился Карема, — а мы вот, верно, окуни с головой и там задышим. Молоком, вместо воздуха. Девочки, считай, с рождения тут.

— Четырнадцать лет — мало, мастер, — прервал его Денна, поднимаясь впереди по каменной лестнице, — не подписать договор. Или Гюнтера. Или ты остаешься без еще одного цеха. И пары племенных быков, что смогут покрыть самых лучших коров во всем королевстве. Нет, почему пары. Пусть их будет пять. И лучший комплекс со стойлами.

В доме Карема прошел к старинному буфету, прячущему в себе холодильный шкаф, вытащил стеклянную бутылку и сняв пробку, наполнил высокие стаканы белой пенящейся жидкостью.

— Пробуй, джент. Мой личный рецепт, в голове станет вкусно и радостно, никакого вина не надо.

Щекотные пузырьки всосались в небо, кружа голову и протягивая перед глазами сверкающие ленты. Денна засмеялся, бережно ставя стакан.

— Ты большой мастер, Карема. Молоко, которое лучше вина.

— Оно не киснет, — похвастался Карема, допивая стакан и вытирая ладонью щеки с жесткими складками, — Гюнтера мне помогала. Младшие тоже умеют.

— Так что? — Денна положил на стол кожаный кошелек.

С полки над камином смотрела на них обрамленная в цветную рамку женская головка. Темные пряди в оборках праздничного чепца, глаза цвета спелой вишни, яркий румянец на круглых щеках.

— На ферме они, — печально сказал Карема, — она и этот, с кудрями до задницы. Герой, туда же. Не пойдет Гюнта с тобой, джент. Ежели девка в первой любви, ничего ей не надо, кроме своего телка, который бычком себе мнится.

— Он кто? — джент допил свой стакан и встал, тоже отирая губы рукой.

— Сын магазинщика с Западной окраины. Торгуют праздничными тряпками, платья, кружева всякие. Зовут Таргем. Девки прозвали Таргем-прелестник.

— Девки, говоришь.

Денна попрощался и вышел, чувствуя, как покалывает изнутри веселящее молоко, протекая с кровью по сосудам. Вот это ему по душе. Ами сильна, она потерпит, тем более, нужно все совершить точно. Маленькие радости управления людьми.

— Западная окраина, главная торговая площадь, — он уселся на подушки, закрыл глаза, пытаясь представить себе, как прелестник Таргем покупает внимание румянощекой Гюнты лентами и кружевами из отцовского магазина. Так старо, наивно и так привлекательно, как те сказки, что никогда не стареют. Славно, что после всего девочка утешится жизнью прекрасной тонки, научится петь, музицировать и развлекать высокородных танцами и искусством настоящей страсти.

В небольшом магазинчике джент не задержался надолго. Переговорил с хозяином, худощавым мужчиной с настороженно-ласковым взглядом, и тот расцвел, внимательно слушая высокородного и кланяясь после каждой фразы. Быстро начиркал послание сыну на листке тонкой бумаги с кудрявыми вензелями и с еще одним поклоном отдал дженту. Проводив взглядом отбывающую повозку, проворно вышел в подсобные помещения, где среди коробок и рулонов работали девушки. Найдя жену, ухватил локоть в кружевном рукаве и оттаскивая к высокому окну, зашептал горячо, наклоняясь к уху:

— Великая милость нам, дорогая. Иди, собери Таргему вещи в дорогу, да не хнычь, всего-то парня не будет пару лет, а привезет такого, что мы с тобой откроем еще пару лавок!

А Денна неспешно ехал уже за городской стеной, разглядывая купы веселой листвы на невысоких пышных деревьях, вдыхал запахи дикой травы, полной мелких цветочков. Интересно, лениво размышлял, удобно покачиваясь на мягких подушках, хватит ли парню одного посула, заколеблется ли он, потребуется ли добавить и, может быть, надавить, или слегка напугать. Если отец Гюнты верно описал парня, то вряд ли придется хоть сколько трудиться. А если ошибся, будет интересно. И что скажет девушка, когда увидит…

Молодых он нашел не на мягкой травке среди кустов и не в кипах душистого сена, сложенных в большом сарае. Кивнул себе, пробираясь через раскиданные по большому двору части от механизмов и всякие инструменты. Гюнта похожа на старшую сестру. Увлечена работой.

В длинном коровнике, почти оглушенный мычанием, он прошел между стойлами, сторонясь высунутых влажных морд. Работники, отходя, кланялись богатому камзолу и сдвинутой набекрень дорогой шапке. После смотрели вслед, вытирая руки тряпками, пропахшими сывороткой.

В самом конце, где вместо обычного стойла располагалась большая просторная ниша, он встал, незамеченный девушкой и ее кавалером. С улыбкой смотрел, как Таргем, морщась, придерживает двумя пальцами коровий хвост, пока Гюнта, сидя на скамеечке, делает что-то с отставленной задней ногой подопечной.