Рэт Уайт - Героиня

Адель покачала головой, запаниковав при мысли о том, что ее будут бить электрошокером. Нацинет снова нажала на включатель, и между электродов заискрилась бледно-голубая электрическая дуга. В воздухе появился запах гари. Адель попыталась уползти. Выброс адреналина дал ей короткий всплеск энергии, который она быстро истратила, пытаясь сбежать с помощью двух здоровых конечностей, и вновь осталась без сил. Медсестра улыбнулась, с извращенным удовольствием наблюдая за жалкими попытками Адель спастись.

- И куда ты собралась? Поверь мне, это ради твоего же блага.

Адель почти ослепла от паники, сердце бешено колотилось в груди, дыхание было учащенным и неглубоким. Она вскинула здоровую руку над головой, чтобы защититься от электрошокера.

Нацинет улыбнулась.

- О, не беспокойся. Я не буду бить электричеством тебе в череп. Это работает не так. Давай, хотя бы, надеяться, что до этого не дойдет. - Затем она поднесла два электрода к обнаженной коже левой ноги Адель, и нажала на включатель.

Возможно, так больно было, потому что она была все еще мокрой после ванны. Возможно, будь она сухой, было бы так же. Адель не знала. Все, что она знала, это то, что внезапно все ее мышцы стали, как бы, сами по себе.

Она почти сразу же начала конвульсировать. Боль разрывала ее нервную систему, каждая мышца стала непроизвольно сокращаться, заставляя ее биться и извиваться, словно рыба на крючке. Это было похоже на какой-то болезненный оргазм. Будто нервы вспыхнули огнем.

Левая нога Адель, к которой Нацинет поднесла электрошокер, резко выпрямилась. Правая сделала то же самое. Руки напряглись, пальцы сжались. Зубы заскрежетали, а кишки выпустили поток экскрементов. Из-за боли Адель даже этого не заметила.

Медсестра смотрела на ноги Адель. Смотрела с клинической отрешенностью, как из-за сокращения мышц лягаются ее ноги.

- Что ж, пожалуй, ногами ты двигать уже можешь.

Нацинет удерживала включатель всего десять секунд, но казалось, будто прошла целая вечность. Когда она отпустила его, Адель дышала так, будто только что пробежала марафон. Глаза у нее закатились, язык вывалился из раскрытого рта, по подбородку стекала слюна. Ей потребовалось почти пять минут, чтобы вернуть контроль над своими чувствами.

- Это хорошие новости. Обе твои ноги двигались, когда через тебя шел электрический ток. А это значит, что с мышцами проблем нет, но, думаю, мы уже знали это. Просто сигнал, подаваемый твоим мозгом, не доходил до них. Но мы натренирует твой мозг, чтобы другие его области брали на себя работу поврежденных областей. Я знаю одну отличную методику. А это - плохие новости.

Она коснулась электрошокером левой руки Адель и нажала включатель.

На этот раз Адель издала крик. Не долгий и не протяжный. Он был коротким, а оборвало его электричество, парализовавшее ее гортань. Из-за сокращения мышц ее руки взметнулись в воздух. Ноги снова резко выпрямились, и кишки снова опорожнились на ковер. Адель потеряла сознание. Всякий раз, когда она приходила в себя, стоящая над ней Нацинет снова била ее электрошокером. Адель не знала, как долго длилось это "лечение", но когда она очнулась в последний раз, было уже темно, а Нацинет исчезла.

Медсестра, должно быть, подняла ее, когда она была без сознания, потому что Адель снова лежала на койке. Но "лечение" продолжалось и после того, как она вернулась в постель. Простынь была пропитана мочой и потом. Комната смердела экскрементами. Адель знала, что чувствует запах собственных фекалий. Она ощущала себя предельно униженной. Мышцы у нее болели, будто ее только что пропустили сквозь какую-то интенсивную программу развития силы. И все же, она была жива. Эта сука не убила ее. По крайней мере, пока.

В животе у Адель урчало, и она поняла, что не ела ничего, кроме утренней овсянки. А еще ее мучила жажда. Она не помнила, когда последний раз что-то пила, и понимала, что после всего пота и мочи, которые из нее вышли, существовала реальная опасность обезвоживания. Но она определенно не станет кричать и просить есть или пить. Она не хотела, чтобы Нацинет знала, что она бодрствует. Вместо этого она тихо сидела в темноте, пытаясь найти удобное положение в своей промокшей от мочи постели.

Тело у нее болело от ссадин, оставленных ковром и жесткой щеткой, собственная моча жгла кожу. Она боялась, что подхватит какую-нибудь инфекцию, затем вспомнила, что ее муж Уолт как-то сказал ей, что в джунглях Вьетнама моча часто использовалась, как антибиотик для борьбы с тропической язвой. И все же, она чувствовала, что получает нечто похожее на сыпь от подгузников, что усугубляло ее унижение. Она молилась, чтобы утром к ней приехала дочь и отправила эту женщину за решетку. Она заснула, и ей снилось, что Нацинет пристегнули ремнями к каталке и ввели смертельную инъекцию, а они с дочерью наблюдали за ней из зала. Она спала с улыбкой на лице.