Елена Арсеньева - Ведьмин коготь [litres]

– Это пеньковка? – прыснул Трапезников, которому вдруг стало смешно.

– В том числе, – буркнул Гарька.

Сорвал с полки одну, особенно жуткого желтого цвета, проворно выбил пробку, сделал несколько глотков, передернулся, аж ужом взвился, аж слеза прошибла и голос сел:

– Желаете отпробовать? Знаете, как забирает! Глотнул – и море по колена, тропа прямая, болото высыхает, а ветка крепка, будто мост.

– Спасибо, в другой раз, – буркнул Трапезников, оглядываясь на Женю.

Ему-то было смешно от этого цирка, еле сдерживался, чтобы не расхохотаться, не хотел Гарьку обидеть, а Женя побледнела, глаза в пол-лица, губами шевелила, словно хотела сказать, но не решалась, но вдруг выдавила:

– Что это значит – ветка крепка, будто мост?

– Да так, поговорки, ну вроде тоста, – пожал плечами Гарька. – Типа, так выпьем, чтобы ветка под нами всегда была крепка, как мост!

С точки зрения Трапезникова, тост этот больше подходил для приматов, а не для людей, однако он промолчал. Тем временем Гарька сделал еще несколько жадных глотков, вновь заколдобился, как тот дед Ромуальдыч, и отшвырнул опустевшую бутылку.

Выбежали из сарайчика, оказались во дворике, обращенном к лесу. Забор высокий, калитка в створке ворот была примотана к скобе железной цепью.

– А почему она пеньковкой называется? – спросил Трапезников, пока Гарька распутывал старательно накрученную железяку.

– Известно почему, – хмыкнул тот. – С ночи рубишь дерево, какое покрепче, расковыриваешь пень, выливаешь туда литры три самогона и накрываешь сверху чем ни попадя, чтобы дождь не мочил, а наутро приходишь и выцеживаешь настойку. Конечно, немалое количество дерево в себя вбирает, но уж что останется – первейшая пеньковка получается, силы и крепости необычайной!

Трапезников и Женя переглянулись. У нее по-прежнему были огромные глаза и губы шевелились, словно что-то хотела спросить, да не решалась, а может, молитву шептала, Трапезников не мог понять.

– Чего заборы такие ладите высоченные? – пробормотал он, нетерпеливо глядя, как Гарька возится с цепью. – Не перемахнешь!

– А чтоб медведь не зашатывался, – пояснил Гарька. – Знаешь, как они на пеньковку идут? Сперва весь пень высосут-вылижут чуть не досуха, а потом по нюху ну искать! Вот и лезут в те дворы, где она хранится.

– Сюрреализм какой-то, – буркнул Трапезников. – Сколько ж ты деревьев загубил ради своей пеньковки, а, Гарька? – И вдруг сообразил: – Слышь, Гарька, а ты ведь врешь?

– Ну что, не любо, не слушай, как говорится, и не всякому слуху верь! – прохрипел Гарька и наконец-то открыл калитку, сразу за которой открывалась узкая дорога, испещренная коровьими следами. Видимо, здесь не раз и не два прогоняли стадо. За дорогой косматился, шевелился под ветром лес, и Гарька кинулся туда, вроде не разбирая пути, но через несколько шагов Трапезников понял, что они бегут чуть приметной тропкой.

Оглянулся – калитка так и осталась отворенной, зияла в ровном заборе, как выбитый зуб.

– Надо было запереть! – крикнул он на бегу. – Если Верьгиз догадается, что мы к тебе перелезли, увидит калитку – сразу поймет, где нас искать.

– Ты беги знай, не оборачивайся! – пропыхтел через плечо Гарька. – Что с того, что он в калитку выскочит? Разве узнает, в какую сторону мы подались?

– А тропка? – озаботился Трапезников.

– Тут энтих тропок мильон, – хохотнул Гарька. – И мной не раз хожено, и медведями ломано, и лешими топтано, и змеюшками ползано. Поди знай, которой тропой мы ушли!

Трапезников услышал, что Женя споткнулась за спиной, но когда оглянулся, она снова шла быстро, проворно, только глаза мрачно сверкали.

Вдруг потянулась к какому-то дереву, с силой отломила ветку.

Гарька обернулся на треск:

– Чего шумите?

– Мошкара лезет, – пояснила Женя, обмахиваясь.

– Да нет мошки, откуда? – удивился Гарька. Буркнул презрительно: – Ишь, городские, мясо сладкое! На вас летит мошка, меня, жесткого, не жрет!

Побежали дальше.

Слабое, мутное солнце мелькало в небе то справа, то слева: иногда Трапезникову казалось, что они бредут по кругу, но он успокаивал себя – мол, тропинка петляла, – потом солнце вообще скрылось за матовыми облаками и Трапезников вскоре потерял представление о том, в каком направлении они идут.

Под ногами начало хлюпать. Болотина какая-то, что ли? Трапезников озадачился.

– Гарька, ты не заплутал, часом? – спросил резко. – Уверен, что правильно идем?

– Да почти пришли, – радостно ответил Гарька, не оборачиваясь и вдруг перестав хрипеть. – Сейчас по этой тропочке – и на месте!