Александра Ведягина - КСандра

Впервые темнота отступила, когда была осень. Я тогда испугалась, что рядом нет никого очень-очень. И встать не могла и нащупать родной бочок. Оставалось пищать и надеяться, что мама скоро придёт. Оставалось лишь слепо верить, перебарывать лютый страх. Хотя я тогда мало что понимала, витая в мечтах.

Темноту сменил яркий и безумно пронзительный свет. Я тогда испугалась, что мира-то здесь и нет, не смотря на то, что рассказывала мама! Ах, как мне потом этого не хватало! Каким маленьким, тесным, казался бешеный мир! И его было мало себе, не то, что другим!

Когда мама пришла, стало как-то теплее в душе.

«Ты не бойся, ты скоро увидишь. Смотри же — уже»

Я увидела мир и впервые увидела мать. Ах, как жалко потом было Ее отпускать! И как жалко было все это однажды терять! Но такая вот жизнь — и по ней нам придётся бежать.

Помню рыжую шерсть и золото в нежных глазах. Помню сказки и мифы о счастье и белых горах. Помню как я узнала, что я дикий зверь, я Лиса! Помню, как наполнялись слезами мамы глаза, когда умер мой брат — очень слабенький маленький лис… Он хватался за жизнь, но сорвался в бездну и вниз. Умирая под утро он даже не подал нам знак. Я не знала, что это конец, думала «вот дурак» и трепала за уши, и просила «родимый, ну встань!». А потом пришла мама… Я узнала, что значит печаль…

Помню, однажды весь мир потерял все цвета. Он стал белым, холодным и нес чудеса. Я тогда удивилась, но мама сказала «зима». В этот день мама куда-то ушла. Я ослушалась слова и вылезла днём из норы. Помню, как удивилась покрову чудесной зимы. Что-то мокрое, белое замедляло мой бег. Я потом лишь узнала — название этому снег.

В этот день я услышала странные звуки вдали. Маму я прождала двое суток у нашей норы. Маму я прождала, с леса свой не спуская взгляд. Только мама.. Она не вернулась назад…

Я тогда поняла, что это значит «терять», поняла, что мне нужно куда-то бежать, что мне нужно хвататься за эту страшную жизнь… Я тогда поняла, что никто мне не скажет «держись».

Помню дни без еды и без сна, слабость лап. Помню как я пыталась найти хоть малейший, но все таки знак. Как искала, чего бы поесть и попить. Как сама я себя загоняла в опасный тупик.

А я помню тот день, когда снег превратился в ручей. Помню горку песка и букашек, ползущих по ней. Как осталась жива? Я сама не знаю ответ. Только знаю «чудес не бывает» — вот бред.

А я помню как лес наполнялся водой. И что время это назвали птицы весной. И как мама всегда утверждала в ночи, что весна — это самое время любви.

И любовь ведь и вправду нашла нас весной. Я и лис, что спустился к ручью за водой. Два прекрасных клубочка огня спали вскорь под хвостом у меня.

И, наверное, здесь мне пора бы кончать, но судьба не любила так долго молчать. И в один из прекрасных моментов второй в моей жизни зимы, я услышала звуки, в коих был отголосок вины за смерть мамы, ушедшей тогда из норы…

Я не знаю, исчез ли мой Лис как она, но я точно и ясно тогда поняла, что исчез и что не вернётся назад. Я одна. И мой долг защитить тех лисят, мирно спящих, свернувшись в центре норы. Бросив горестный взгляд я выбираюсь из тьмы…

Лапы содраны в кровь. И мне нечем уже помочь. Под ликом луны на лес опускается ночь. Ещё хоть чуть-чуть пробежать, но я слышу яростный лай. Лай собак и охотника крик «загоняй!»

Вспоминаю я мордочки милых моих лисят. «Вы простите меня, но мне не вернуться назад. Я уверена, впереди вас ждёт лишь успех». Пахнет кровью мой поалевший* мех.

Я упала скудно и хрипло дыша. На до мной бледным ликом светила луна.

«Защити их и дай им счастья сполна»

Слышу лай… И меня поглотила тьма…

*Поалевший — ставший алым. (Прим. автора)