Флетчер Прэтт - Самый Странный Бар Во Вселенной [litres]

Я, знаете ли, всегда был ужасно ленив – таких людей нужно вытряхивать из кровати по утрам, а потом, после подъема, они еще час-другой бродят, обо все спотыкаясь. В итоге я всегда считал одевание разновидностью ужасной работы по хозяйству, и я очень часто лежал в постели гораздо дольше, чем следовало бы. Я подумал, что если сумею справиться с этой проблемой, то мое изобретение будет пользоваться спросом.

(«Я как-то прочел в книге, что все великие открытия были сделаны ленивыми людьми», – прокомментировал мистер Витервокс.)

Эта мысль не слишком оригинальна (продолжал Пибоди), но вполне справедлива. Наверное, я провозился с этой штуковиной несколько лет; но в конце концов она заработала. Она и до сих пор работает.

(«Как?» – спросил Гросс, казалось, позабывший о своем племяннике Милтоне.)

На самом деле все очень просто (пояснил Пибоди, рисуя пальцем воображаемые линии на стойке). У меня в спальне есть большой стенной шкаф, половину которого занимает машина, а другую половину – одежда на стойках. Изголовье кровати находится у двери шкафа, и пульт управления расположен у самой кровати. Так вот, прежде чем лечь спать, нужно развесить одежду, которую вы собираетесь носить на следующий день, в надлежащем порядке, на вешалке возле машины, вот здесь. Собственно, вы можете задать режим на десять дней, если у вас достаточно много одежды. Проснувшись утром, вы просто сбрасываете одеяло и нажимаете кнопку номер один на панели управления, вот здесь. Пара механических рук появляется вот отсюда; руки поднимают вас – конечно, очень мягко и осторожно – и надевают на вас нижнюю рубашку.

(«А как же быть с пижамой?» – спросил Бреннер.)

Я пижам не ношу. У меня одеяло с электроподогревом, так что они не нужны. Потом вы нажимаете следующую кнопку, и машина надевает на вас шорты, потом носки, рубашку, штаны и так далее. Наконец, вы нажимаете на красную кнопку, «Освободить», – вот сюда. И машина выпускает вас, вы готовы выйти на улицу – только ботинки зашнуровать надо. Я не сумел изготовить механизм, который мог бы справляться с этой задачей. Потом механические руки передвигают пустую вешалку в дальний конец шкафа, и на ее месте появляется вешалка с одеждой, которую вы наденете на следующий день. Если пожелаете носить костюм два дня подряд – можно оставить вторую вешалку пустой.

(«Гммм… – протянул доктор Бреннер. – Это, конечно, предмет роскоши, мне кажется, польза от него небольшая есть, но предназначен он для людей, которые могут позволить себе дом на Пятой авеню и еще один дом в Ньюпорте».)

Вы не понимаете (ответил Пибоди). Специалист по маркетингу в «Нэшионал Индастриз» сначала тоже так подумал – и очень скептически ко всему этому отнесся. По правде сказать, едва ли не первым человеком, которого он сумел заинтересовать, оказался Понтопулос, человеком из мира кино. Агент даже подумал, что эта машина может соответствовать представлениям восточного магната о роскоши.

Но он ошибался. Интерес Понтопулоса был исключительно профессиональным. Он сразу почувствовал, что машина позволит решить одну из самых сложных проблем в мире шоу-бизнеса – одевание хора одновременно и быстро, когда нет особой костюмерши для каждой девочки; или особого костюмера, если речь идет о мужском хоре.

Я этого никогда не забуду. Глаза у него стали какими-то стеклянными, и он предложил мне сигару из собственного кармана, что, насколько я понимаю, для Понтопулоса просто невозможно. Его обычно окружают двое или трое – да, именно так, мужчин, которые занимаются раздачей сигар, и они не дают посторонним сигар «Белинда – Корона», которые курит сам Понтопулос. Но он тотчас все это представил: костюмы на вешалках для всего хора, подготовленные днем раньше; девочки выстраиваются в ряд в раздевалке; машина, которая одевает каждую из них и выпускает на сцену – без всякого вмешательства людей, в идеальном порядке. Их будет великое множество.

Понтопулос согласился закупить мои одевающие машины, как только я начну их производить, – не только для своих киностудий, но также и для сети телевизионных станций и для нескольких музыкальных комедий, которые он ставил в Нью-Йорке, надеясь, что постановки продержатся на сцене достаточно долго и он сможет сделать из них фильмы, ничего дополнительно не заплатив авторам.

Как раз в это время Синтия решила приехать, походить по магазинам и пару раз выбраться в театр. Я уже говорил о Синтии? Ее полное имя – Синтия Крэйн, и, кстати сказать, я ее люблю. Мы собираемся пожениться… ну… если… (Пибоди большим глотком допил водку и, подтолкнув стакан по стойке, стукнул по нему пальцем. Мистер Коэн мгновенно понял, что это означает.)