Андрей Ангелов - Поездка к мертвецам

Сэр Генри называл имена. Слуги подходили к лестнице, наклонялись, кряхтя или бормоча что-нибудь, например: «С превеликой радостью» или «Я бы ее еще и расцеловал», прикасались ладонями к ступеньке и возвращались на место.

– Теперь наш морской волк, – сэр Генри впился испытующим взглядом в глаза португальца, точно знал наперед его ответ.

– Я не буду, – пробормотал Фабио.

– Что ты сказал?

– Я не буду, – повторил португалец, повысив голос.

– Что значит «не буду»? Хочешь, чтобы я унизил тебя в присутствии твоих товарищей, которых ты решил обобрать до нитки? – в ледяном тоне сэра Генри отчетливо слышались грозовые нотки. – Мне придется это сделать, Фабио. Придется, слышишь ты, дурья башка?

Они стояли напротив друг друга, сжимая в руках охотничьи ружья. Легкий ветерок взлохмачивал непокрытые длинные седые волосы на голове господина и играл кончиками ярко-красного шелкового платка, завязанного на затылке по морскому обычаю на голове у его взбунтовавшегося слуги. Фабио был шире в плечах и моложе, зато сэр Генри был выше португальца почти на целую голову, и, разумеется, в любой момент мог прибегнуть к помощи других слуг. Впрочем, последнее претило его самолюбию. Прищуренные глаза обоих уже пылали ненавистью, лица, насколько можно было судить при лунном освещении, побагровели, желваки на скулах нервно подергивались, как у бойцовых псов, готовых кинуться в атаку. Создавалось впечатление, что еще немного и из плотно сжатых губ проступит желтоватая пена.

– Вы обманули нас. Это не сокровищница Али-Бабы, – процедил сквозь зубы Фабио. – А он, – португалец кивнул в мою сторону, – никакой не…

Фабио не успел договорить. Сэр Генри с отменной ловкостью ударил его в живот прикладом ружья. Португалец согнулся пополам, жадно ловя воздух широко открытым ртом, точно выброшенная волной на берег рыба. В следующую секунду его обидчик нанес второй удар прикладом, сверху вниз по склонившейся голове. Бедняга Фабио охнул, рефлекторно дернул головой, и, выронив из рук ружье, бесчувственным кулем осел на землю. А сэр Генри принялся избивать его ногами, сопровождая побои грязными ругательствами.

Мне не хватило духу броситься на выручку поверженному союзнику, и я никогда не прощу себе той слабости.

– Вы… вы не смеете так поступать. Перестаньте, умоляю вас! – повторял я, не двигаясь с места.

Не обращая внимания на мое робкое заступничество, сэр Генри сосредоточенно творил наказание, передав мешавшее ему ружье любимчику Джеку. Он вошел в раж и не спешил из него выходить до тех пор, пока не дала о себе знать накопившаяся усталость. Только тогда он прекратил экзекуцию и, тяжело дыша, обратился ко мне.

– Теперь ваша очередь, Чарльз.

– Я никуда не пойду, – прохрипел я, отшатываясь и судорожно срывая с плеча ружье.

– Чепуха. Вы пойдете.

– Нет.

– Черт бы вас побрал! Джек, Вильям и ты Санжай, хватайте мистера Бенкса. Помогите ему исполнить его долг, а затем тащите в храм. Только не переусердствуйте. Муту и Рави, вы отвечаете за Фабио. Сначала приложите его руку к лестнице. Да не так! Ладонью вниз. Что ты мне хочешь сказать, бездельник? Вижу, что у него кровь. Ну, и что? Потом перевяжем его, а теперь шевелитесь, шевелитесь, ради вашего же блага!

Сильные руки вырвали у меня ружье, подхватили и потянули вниз к ступеньке. Я пытался сопротивляться, но все мои попытки оказались тщетными. Тогда я закричал во все горло:

– Вы не понимаете! Этот храм проклят. Отпустите меня! Отпустите ради всего святого!

Но меня не слушали. Три дюжих молодца прислонили мою ладонь к холодному камню, затем пронесли меня вверх по лестнице и погрузили в густой туман.

За толстой стеной тумана открывалась ровная, хорошо освещенная лунным светом прямоугольная площадка, выложенная из белого камня, размером около шестидесяти-шестидесяти пяти квадратных метров. В дальнем конце площадки, почти у самых колонн, на небольшом круглом постаменте возвышалась, едва не задевая потолок, мраморная статуя богини Гекаты. Скульптор изобразил богиню в виде трех зрелых женщин в сандалиях и пеплосах (длинных матерчатых накидках с застежками на плечах), повернувшихся спинами друг к другу и образовавших монолитный треугольник. В руках трехтелая Геката держала два факела, два бича, кинжал и змею. Эти символы были выполнены из серебра.

Бледно-голубой лунный свет, проникавший сквозь отверстие в крыше, падал на статую сверху и равномерно растекался, усиливая рельефную четкость и придавая воистину божественное величие и стать. Но особенно впечатляли три пары больших изумрудных глаз Гекаты. Благодаря искусно выбранному местоположению и форме самой композиции, создавалось полное впечатление, что они были живыми, и, признаюсь, меня бросило в дрожь от тяжелого взгляда мраморной богини.