Альбина Нури - По разные стороны вечности [litres]

– Откуда, скажи на милость, она могла об этом узнать?

Максим ответил что-то.

– Да я никогда никому не рассказывал!

Снова голос Макса. Магда провалилась в туман, а когда вынырнула, услышала, как отец говорит:

– Думаю, нам придется ей сказать. Все равно она узнает. Да и потом, чем это может повредить?

Когда отец ушел, а Максим заглянул в спальню проведать жену, узнать, как она себя чувствует, Магда окончательно проснулась и спросила:

– О чем вы говорили? Что придется мне сказать?

Брови Макса подпрыгнули вверх. Он попробовал потянуть время, чтобы сообразить, как лучше ответить – был не готов к вопросу.

– Мы думали, ты спишь, – промямлил он.

– Я и спала. Но в какой-то момент проснулась и услышала. Так что случилось?

– Не хотели волновать тебя понапрасну, вот и не сказали. И врачи тоже посчитали, что… – Он подошел к кровати, сел возле жены. Она ждала, не зная, к чему готовиться, и потому сердясь на его нерешительность. – Милая, ты пережила клиническую смерть. Сердце остановилось, когда ты была на операционном столе.

Магда молчала: не знала, как реагировать. Как вообще можно отреагировать, когда узнаешь, что побывала на том свете и вернулась?

– Я понимаю, как это звучит, но ты не волнуйся. Все давно в прошлом, ты поправилась, выздоровела. – Он вздохнул. – Когда мы с твоим отцом узнали о… ну, об этом, конечно, чуть с ума не сошли. Но теперь-то все позади. И уж конечно, на состояние твое никак не влияет.

Они еще некоторое время говорили об этом, а потом Магда свернула разговор. Видела, что Максиму, человеку рационально мыслящему, непонятны и потому неприятны овладевшие ею, как он полагал, мистические настроения.

Ей-то самой казалось, что теперь она подобралась к первопричине ночных кошмаров, страхов и снов: разве может пройти бесследно, если ты какое-то время, пусть и считаные секунды, пробыла между «здесь» и «там», между жизнью и небытием? И про черный коридор, заканчивающийся светом, многие очевидцы рассказывают. Правда, она никакого света не видела…

Скорее всего, и сеанс ясновидения как-то объясняется ее путешествием за грань реальности. Правда, какая тут связь, непонятно, но мало ли. Человеческий мозг – загадка.

Максима загадки только сердили. Он стремился найти разумное объяснение – и это было не так уж сложно. Полагал, что про грузинку Магдану она узнала от отца: тот мог проболтаться, сам того не помня, а Магда случайно услышала. Может, и забыла об этом, и даже значения в тот момент не придала, однако в стрессовой ситуации информация, оставшаяся в подкорке, вылезла наружу. Что же до плохого сна… Вот тут они снова и снова возвращались к тому, что Максим именовал помощью специалиста.

Магда, естественно, подчинилась. Отец тоже настаивал на немедленном визите к психотерапевту. Только с посещением доктора как-то сразу не задалось.

Когда она впервые поднималась в лифте на пятый этаж, где находился медицинский центр «Психея», ее вдруг охватило чувство дежавю. Показалось, что она бывала здесь прежде.

Правда, время от времени такое случается с каждым, происходило что-то подобное и с Магдой. Но все же это не было похоже на испытанное ранее. Вместо смутного ощущения была уверенность.

Магда точно знала, что, когда двери лифта откроются, она выйдет из него и попадет в небольшой квадратный коридорчик. Напротив окажется деревце с узкими листочками, растущее в кадке, а над ним будет висеть картина. На картине – что-то непонятное, расплывчатые пятна, как будто на рисунок опрокинули стакан с водой и изображение оказалось размыто.

Видение промелькнуло в мозгу быстро, но было отчетливым и ярким. Магда не успела удивиться, откуда все это взялось в ее голове, как лифт остановился, и дверцы его разъехались в разные стороны.

Все было точно так, как ей привиделось: и «предбанник», и абстрактная картина в деревянной раме, и дерево в кадке. Слева была стеклянная дверь, за которой виднелся длинный коридор, застеленный зеленой дорожкой с дверями по обе стороны.

«Что дальше?» – спросила она сама себя, прислушиваясь к своим ощущениям. Но внутренний голос молчал. Магда понятия не имела, какая из дверей ей нужна и что будет ждать за нею. Она сделала глубокий вдох и взялась за ручку.

Кабинет Константина Львовича располагался почти в самом конце коридора. Все в «Психее» было призвано успокаивать расшатанные нервы пациентов: изумрудного цвета ковер на полу, приглушенное освещение, легкий цветочный аромат, витавший в воздухе, маленькие столики, уютные на вид кресла, бежево-золотистый оттенок обоев и картины – все те же, повторяющиеся в разных цветовых вариациях, размытые абстрактные узоры.