Роман Уроборос - День народного единства

Остается Маня. Шарля. Пися. И еще много-много разных забавных прозвищ, которыми я называл её. Самая запутанная и затянутая. Самая платоническая и чистая история. Прогулки за ручку. Встречи рассветов. Провожание закатов. Она плачет у меня на плече, я вообще ничего не понимаю, а она не говорит. Я ей, зато, говорю. Знаешь, Бельчонок, мне, иногда, кажется, будто мы брат и сестра. Сестра и брат. И молчу, а она плачет. Потом успокоилась, улыбаться начала, чмокнула меня в щечку и убежала. И так всегда. А дальше — это смс-сообщение. Здравствуй шампурок, это я — твой шашлычок. Хочу, чтобы ты меня жарил, а я вертелась на тебе. Я перезваниваю, говорю, Муль, это что за эротические фантазии, у нас вроде… А она кричит, пошел вон, придурок, ты, что думал, пока ты тут четыре года около меня ходишь, у меня никого не было? Ты что больной? И трубку бросила. Я понял так, что смс эту она не мне написала, номер перепутала. На меня как будто небо упало и еще землей чуть-чуть придавило. Я представить просто не мог, как это так. Как она с другими. А я? Я, по-моему, и, правда, конченый придурок. Я вымолил у нее последнее свидание. И в японском ресторане, я делаю ей предложение, дарю кольцо, она его берет и знаками показывает мне выйти вместе с ней на улицу, я выхожу, а она со всего размаха выкидывает кольцо в сугроб. Забегает в ресторан, одевается, выходит и убегает прочь. Больше я ее ни разу не видел. Звонил бессчетное число раз. Потом телефон этот отвечать перестал. Я тогда стал подкарауливать ее около подъезда. Безрезультатно. Тогда я узнал ее рабочий телефон. Позвонил. Она была удивлена и очень сильно разозлилась на меня, начала кричать. Я сказал, что надо поговорить, выяснить отношения, она ответила, что все уже давно выяснено, и она очень просит меня, даже умоляет, не звонить ей больше, что у нее есть парень и она любит его и счастлива с ним. Ту-ту-ту. Всё, поезд ушел. И задним ходом больше не вернется на эту станцию. А я все стою на ней и поезда пропускаю. Надо вскакивать в первый попавшийся — и вперед. Жизнь продолжается. Так я сказал себе. И не переживаю больше. Но иногда прихватит, особенно после виски, сижу, плачу, плохо мне, Писеньку вспоминаю. Это от того, что у тебя секса с ней не было. Был бы секс, ты бы над этими воспоминаниями ржал бы сейчас, как конь.

Что это за голос? А, Пашка. Бутылку минеральной воды «Боржоми» протягивает, мол на, пей. Я выпил, вкуса не почувствовал, а Паша и говорит. Ты, друг, что-то часто от нас отставать начал. Смотри не отставай. Отстанешь — замерзнешь. Снег. Снег. Снег вокруг и с неба падает. Темнеет. А гору прожектора высветили. Петька с Иваном нетерпеливо вдали с ноги на ногу перетаптываются. Побежали мы с Пашкой их догонять. Постояли, выпили гранатового сока, дальше идем. Снег глаза слепит. Ветер с ног сдувает. Ноги вязнут. Все. Корни я пустил. Дерево. Ветки без листьев на ветру шумят. Холодно. Я — в полусне. Не сплю. Прислушиваюсь к вьюге. А мне и говорят: посмотри, вот природа. Приглядись. И приглядываюсь. Стада бегут. Муравьи. Насекомые. Негры танцуют рэп. Птицы летят. Рыбы плывут. И вся эта биомасса. Викинги. Металлисты. Она несется как река горная, сметая все на своем пути. Вглядись в нее. И я вгляделся. Это земля. Элемент земля. А теперь, говорят, смотри, это — бог. Или как там у вас называется. Я вгляделся. Увидел огонь. И понял. Элемент огонь. А теперь смотри ещё. Это ты, я внутрь себя внимательно посмотрел. Увидел траву пожухлую, которую ветер гнет к земле. А, я — трава. Нет, я — ветер. Элемент воздух. А теперь смотри. Смотрю, бог и природа перетекают друг в друга, взаимодействуют. А я с кем взаимодействую. Вижу, бабы голые, големы, опять бабы, рожи, дьявол, рыцари, карлики, пенис, жаба, одежда, стог сена, квадрат, Малевич, и что? Мне говорят, что? Чередование форм. Элемент какой? Я говорю — вода. Это что? Процесс творения говорят. А что такое процесс творения? Выборочное наполнение содержанием бесконечного потока форм, говорят. А кто творит? Ты. А он? А он создает. Он — создатель Вселенной. А вы все творцы. Разницу чувствуешь? И что получается? Крест. С четырьмя сторонами. Огонь — бог. Земля — природа. Человек — воздух. Процесс творения — вода.

Дебилы, демоны чертовы — вон из моего мозга! Запутали. И музыка цирковая заиграла. Я выхожу на сцену. Во фраке. В штанах красных, с дирижерской палочкой. А на сцене джазовый оркестр. Три саксофониста. Трубач. Тромбонист. Контрабасист. Ударник. Пианист. Я взмахиваю палочкой, и музыка прекращается. Поехали. И зачем я нужен? Они без меня прекрасно справляются. Какая изумительная какофония! Всегда мечтал иметь отношение к такому удивительному безобразию. Что это? Телепатический джаз говорят. Божественно. Все вроде бы играют невпопад. Вразнобой. Но если вслушаться удивительная гармония есть в этой музыке. И понимаю, что есть еще женщина негритянка, которая находится за тысячи километров отсюда, возможно даже в Нью-Йорке, которая, улавливает эту музыку, слышит ее. И поет под нее. Божественно. Какой голос. Какое лицо, какая кожа, какая фигура. Влюбился. Как Вас зовут девушка — Донна Саммер. Она их ведет. Они — аккомпанируют ей. Удивительно. Слушал бы ее и слушал. Нет. Это я всех веду. Они меня слушают. Я — проводник Абсолюта, который через меня проявляет эту музыку. И который и есть единственный её автор. Как, впрочем, и всего остального.