Анатолий Эльснер - Рыцарь духа [Собрание сочинений. Том II]

— Так значит, то, что я видел вчера, была действительность, а не кошмар! — в сильном волнении вскричал Леонид, спрыгивая с дивана и начиная быстро ходить по комнате. Он ходил в таком волнении и так быстро, что на него начинали смотреть с тревожным недоумением. Вдруг он остановился и воскликнул, глядя на старика:

— Гробы раскрываются и мертвые встают и ходят. Это или чудовищное плутовство или, если это так, то нам надо опрокинуть все наши знания и в груди своей заключить ангела, поющего: «С нами Бог». Скажите, может ли это быть?

— Что, monsieur?

— Чтобы, по приглашению живых, к нам являлись мертвецы.

На него смотрели с сожалением, как на больного, а старик сказал:

— Monsieur, разве вы это видели когда-нибудь?

— Видел, видел! Умершая родственница моя стояла предо мной и я смотрел на нее, вот как на вас. Тайные науки я считал вздором, но вчера оккультисты показали, что чудеса окружают нас и что все мы сыновья вечности.

— Monsieur, — сказала француженка с улыбкой сострадания и легкой насмешки, — вам только так казалось, что умершая явилась вам. Она была только в вашем воображении, monsieur.

Леонид стоял неподвижно, бледный, с устремленными в одну точку задумчивыми глазами.

— Конечно, monsieur, это так, — подтвердила ее сестра. — Мертвые никогда не встают и не беспокоят нас. — И она рассмеялась, глядя на него с сожалением.

— Может быть, вы попали к спиритам? — проговорил старик. — Теперь этих господ у нас в Париже много и, хотя они пугают нас на своих сеансах, но у кого здоровая голова на плечах, того запугать они не могут. Я им не верю. Чертей на земле нет, так же как добрых и злых духов, а если и подымаются на воздух столы и другие предметы, нарушая закон тяготения, то это силой электричества, исходящего из наших тел. Это нисколько не должно вас тревожить и вам можно посоветовать только забыть об этом и успокоиться.

— Нет, я не успокоюсь, — вскричал взволнованно Леонид. — Нам надо знать, кто мы такие — порождение физических сил природы или вечные духи, заключенные в тела. Человечество не может жить без разрешения этой загадки, и чтобы убедиться, что это так, взгляните только, сколько храмов воздвигнуто на нашей планете и подумайте, что вот в эту минуту миллионы рук протягиваются к небу и взывают: «Боже, мы, гонимые, казнимся на кресте мучений, уверенные, что око твое смотрит на нас». Если мы, все люди, обманываем себя, если Он отсутствует и мы все только ходячее мясо, которое сгниет и ничего от нас не останется — то пусть закружится буря, сорвутся колокола и запоют над миром последним звоном, оплакивающим жалкое человеческое стадо, пусть люди перемрут среди содомских оргий и вся земля обратится в гигантский морг с гниющими трупами в нем. Вы видите, как важен этот вопрос — бессмертны мы или нет, не для меня только, а для всех живущих, и потому я хочу добиться разрешения вопроса: кто прав — ученые или эти господа. В зависимости, как я разрешу его, я превращусь или в чудовище, или в святого.

Он был прекрасен. Дикое вдохновение светилось в лице его и из глаз, а звенящий голос показывал, что душа его находится в страшном волнении. Французы смотрели на него хотя с чуть заметной насмешкой, но удивленно уставленными на него глазами и видимо пораженные.

Однажды, идя по бульвару, он вдруг остановился, пораженный видом идущей ему навстречу девушки, на мраморном белом лице которой резко выделялись большие черные глаза, светящиеся из-под полей соломенной шляпы. Приближаясь все более, она вдруг остановилась в нескольких от него шагах. Так прошло некоторое время.

— Monsieur, я вас сразу узнала, — проговорила она чарующим мелодическим голоском с разлившимся по ее бледному лицу легким румянцем, и приветливо протянула ему руку.

Он стоял с протянутой рукой, испытывая ощущение холода от пожатия его руки ее маленькой холодной ручкой, и какая-то легкая нервная дрожь от руки пробежала по всему телу его. Он был охвачен жутким и сладостным чувством, влечением уйти куда-то в заколдованный мир, смотревший из глаз ее. В хрупком тоненьком теле ее было как бы легкое дыхание смерти, но в глазах ее отражалась тайна бессмертия и это рождало желанье упиться ароматом умирающей розы и исчезнуть в неведомой бездне.

— Monsieur, я вас вижу, — сказала она с чуть заметной улыбкой, пробежавшей по ее тонким губам. — Сквозь вашу оболочку я вижу то, что есть ваше вечное «я». Monsieur, оно волнуется и пылает в огне… Пойдемте со мной.