Борис Конофальский: Мощи святого Леопольда

— Что? — солдат глядел на сослуживца, думал, что и за оружие можно взяться.

— Это не я, это Бителли всем рассказывал. Не кипятись ты.

Солдат больше не хотел с ним разговаривать. Он просто спросил:

— Ты готов подтвердить свои обвинения железом?

— Чего? Да ты рехнулся, в самом деле? Да плевать мне на те дукаты, даже если ты и поделил их с Руфио. Что было — то быльем поросло. Давай лучше жрать. Ишь, придумал, я бы еще подумал бы драться с тобой, будь я на двух ногах, крепко бы подумал, а с одной ногой ты меня подрежешь как новобранца.

Расторопная баба стала носить на стол тарелки с едой.

— Жри, у меня с тобой жрать желания нет боле, — сказал солдат вставая, и поднося кулак к носу Рохи, — еще раз увижу тебя тут…

А Роха вдруг схватился за руку солдата своими руками, тоже вскочил и заговорил:

— Бить хочешь? Бей! Зарезать хочешь — режь, только пообещай, что за моими спиногрызами присмотришь.

Солдат вырвал у него руку.

— И уйти мне некуда, — продолжал Скарафаджо, садясь на лавку снова, — жена у меня тощая как бродячая собака и злая как цепная. И детей двое. И все жрать хотят. И за кров нужно платить. А к тебе я пришел не жрать, дело есть хорошее, тебе по плечу будет, умный ты. А мне одному его не осилить.

Солдат молчал, смотрел на Роху, все еще желая ему врезать.

— Ну чего ты, садись, скоро люди придут, расскажу тебе о деле.

Волков нехотя сел, сидел угрюмый, ему не хотелось знать, что за дело затеял Скарафаджо.

А тот стал, есть, да так, как будто не ел пару уже дней.

— Не подавился бы так жрать, — холодно заметил солдат, которого Роха просто раздражал.

Тот усердно жевал, и вместо того что бы ответить Волкову стал размахивать рукой, привлекая к себе внимание. Солдат взглянул.

У двери стояли двое бродяг. Ну, почти бродяг. Один невысокий южанин в замызганной одежде, а один явно местный, высокий рыжий, тоже не богатый на вид. Они завидели Роху, подошли к столу. Скарофаджо звал их сесть, даже подвинулся на лавке, но эти двое кланялись и стояли, ждали приглашения от Волкова. А тот не торопился их звать, разглядывал беззастенчиво.

— Вот, Фольков, — заговорил Роха, — это наши друзья. Пригласи их за стол, и мы разъясним тебе наше дело.

— Роха сказал, что собрались вы зарезать купчишку, какого то, на мосту, что у южного леса, там место удобное, — заговорил солдат со зловещей усмешкой. — Я согласен, зарежем мерзавца, но пол талера у него хоть будет?

Двое пришедших отчаянно мотали головами не соглашаясь резать купца. Смотрели на него с ужасом.

— Да не пугай ты их, чертов головорез, — серьезно сказал Скарафаджо, — у честных людей от твоих шуток живот скрутить может, за стол их лучше позови, они, не знаю даже, когда ели.

— Садитесь, господа бюргеры, — Волков жестом пригласил их. — Угощайтесь, иначе этот колченогий, один все сожрет.

Двое пришедших скромно присели на лавки.

Роха хотел их представить:

— Это… — начал он.

— Пусть сами скажут, — перебил его солдат.

Рыжий, длинный откашлялся, волновался заметно, и сказал:

— Яков Рудермаер, кузнец оружейных дел, и столяр. Немного.

— По тебе не скажешь, что ты оружейник, — заметил Волков, разглядывая его. — Ты местный?

Оружейники всегда и везде народ зажиточный. А этот был не так что бы…

— Нет, я из Вильбурга.

— А что в Вильбурге не сиделось, там оружейники не бедствуют.

— Я из подмастерья вышел, стал мастером, хотел свою мастерскую ставить, а цеховые старшины запросили двести талеров.

— Ясно, ты понятно отказался платить.

— Не отказывался я, просил на десять лет, а они сказали пять и точка. Я вспылил, ругал их свиньями и крысами, они выгнали меня из цеха, и пожаловались в магистрат, и меня из города выгнали. Велели пять лет в город не ходить.

— Ну, а тебя, откуда выперли? — спросил солдат у второго незнакомца.

— Меня зовут Виченцо Пилески, — заговорил второй, постоянно моргая карими глазами.

— Из Фризии? — уточнил Волков.

— Да, а откуда вы знаете? — удивился Виченцо.

— Дурья ты башка, — сказал Скарафаджо, — я ж вам говорил, что мы с господином Фольковым там воевали. В твоей Фризии три года. Уж ваш акцент ни с каким не спутаешь.

— Ну, а тебя что сюда привело.

— Ну, я повздорил с отцом невесты, — невесело сказал фризиец.

— Он четыре раза просил руки, папаша, аптекарь, считал, что он ей не ровня, отказывал. Последний раз начал его бить, парень не стерпел и надавал отцу невесты тумаков. Братья невесты обещали его прирезать, — рассказал Скарафаджо.