Гастон Леру - Восставший из мертвых

Фанни вспомнила все это, а Жак молча сидел рядом с ней, погрузившись в свои мысли. Шум детской ссоры, донесшийся из соседней комнаты, заставил их поднять головы. Они явственно услышали голос маленького Франсуа.

— Замок не твой!.. — кричал мальчик. — Замок мой!.. Замок моего папы!.. А твой папа и твоя мама только слуги моего папы!..

Гневные слова сопровождал грохот опрокидываемой мебели. В ответ звучали крики другого ребенка.

Фанни вскочила в таком волнении, что Жак счел необходимым удержать ее.

— Прошу тебя! Будь хладнокровна! Останься здесь!..

Он сильно сжал ее руку, и она повиновалась; она не пошла за ним, но, когда он вышел из комнаты, ее красивое лицо исказилось от детского и страшного бешенства. И Фанни, совсем как дети за стеной, стала ломать попавшиеся под руку безделушки и разразилась рыданиями.

В таком состоянии Жак нашел ее, и это сильно поразило его.

— Малютка Фанни, ведь ты можешь заболеть!..

И он сжал ее в объятиях, и нежно гладил ее, как бесценную, хрупкую вещицу.

— Ведь это все глупости, правда ведь, маленькая моя Фанни, все это глупости!..

Она наконец успокоилась и смогла произнести несколько слов…

— Это ужасно… гости могли услышать…

— Да нет же! нет! — успокойся же!..

— Вы хоть наказали его, этого скверного мальчишку?

— Разумеется, нет!.. Я сказал ему: «Это верно, Франсуа. Твой папа вернется в свой прекрасный замок, и я скажу ему, что ты был плохим мальчиком»! Тогда он замолчал. Разве не следовало первым делом заставить его замолчать? Не так ли?

— Вы всегда правы, Джек! — ответила Фанни. Ее голос внезапно стал странно ласковым, и она закрыла глаза.

— И снова виновата все та же идиотка-фрейлейн! Ей доставляет удовольствие натравлять детей друг на друга, — продолжал он. — Девица Геллье мне так и сказала: «Вот увидите, вам придется отказать Лидии от места».

— Ни за что! — запротестовала Фанни. — Я сама выбрала Лидию, и Лидия любит нашего Жако. А ваша девица Геллье только и думает, что о Жермене и о своем Франсуа. Неужто вы считаете меня дурочкой, darling?

— Мне бы очень хотелось, чтобы дети не ссорились между собой.

— Вы хотите невозможного! Господи! Я чувствую себя старой и умудренной опытом! Оставьте меня наедине с моим зеркалом и ступайте переодеться, дорогой!..

Она заставила его уйти и снова расплакалась, оставшись одна. Потом она позвала горничную и потратила целый час, приводя себя в порядок.

Радость, которую доставил Фанни новый туалет по самой что ни на есть распоследней моде, прибывший с последним поездом прямо с рю де ла Пэ, утешил ее довольно скоро. Это было чудо из желтого шелка с газовой туникой, так щедро расшитой жемчугами, что казалось, будто с шеи и обнаженных плеч спускается настоящий перламутровый шарф. Ниже, в разрезах, мелькали ножки в дорогих ажурных чулках, обутые в туфли на высоких красных каблуках. В своем желтом платье, на красных каблуках, с рыжими волосами, она была похожа на пламя.

Она могла бы быть смешна, но она была восхитительно красива, и она первая это понимала. Самая эксцентрическая роскошь была ей изумительно к лицу. В курительной комнате ее приветствовали восторженными возгласами.

Она позволяла ухаживать за собой, но до известных границ, будучи примерной супругой. И все же ей казалось, что она никогда не сможет обойтись без восторженного поклонения.

В большой гостиной она обходила гостей, равно распределяя между ними свои милости. Благодаря новой и великолепной площадке для гольфа, Мунда де ла Боссьеров посещали представители высшего света — в наши дни блестящие дела Геронского завода, изготовляющего горелки для газовых ламп, отнюдь не могут служить помехой для светских успехов владельцев завода и замка.

Гости теперь даже не осведомлялись, есть ли новости от Андре. Такой вопрос мог бы показаться бестактным. На Жака и на его жену смотрели, как на законных владельцев Ла-Розере.

Внезапно Фанни перестала обращать внимание на разговоры об игре в гольф и всевозможные сплетни. В комнате появились Сен-Фирмены.

Она с трудом узнала Марту. Она не видела ее целых пять лет. Молодая жена нотариуса стала тенью прежней Марты. Из бледной она сделалась совсем прозрачной. Впору было сравнить ее с призраком, готовым растаять в воздухе. Простое белое тюлевое платье еще больше подчеркивало эту бесплотность.

Фанни не узнала и голос Марты, когда та заговорила: «Как я рада вас видеть…» Голос тоже стал бесплотным…