Дмитрий Орёл - Мю Цефея. Магия геометрии

Игорь хотел было поспорить, но Лера перебила его:

— Предположим, тут медведь. А там цветок. Дальше-то что?

— Как что? Где ваша научная интуиция? Фикус и голова медведя!

— То есть ты хочешь сказать…

— Да! Рисунки Ульяны предсказали, что ты опрокинешь горшок.

Компания погрузилась в тишину. Какое-то время все разглядывали черновики. Наконец Саша хмыкнул.

— У нее там целый зоопарк с огородом. Можно подобрать какое хочешь сочетание. Ты взял два не связанных друг с другом рисунка и говоришь нам…

— Не связанных?! А что ты на это скажешь?

И программист оставил на желтой бумажке два росчерка:

— О, — сказал Марат. — Белочка.

— Как-то ты подозрительно легко ее узнал, — процедила Лера. — Игорь, может, объяснишь по-человечески? Что это?

— Это — базовая форма обоих рисунков. Атом, из которого состоят и цветок в клумбе, и медведь.

Игорю пришлось долго показывать, где в каждом из узоров прячется их строительный кирпичик. Накладываясь друг на друга, зеркальные и повернутые копии белки составляли две непохожие мозаики. В конце концов коллеги капитулировали.

— У нас новый план исследований, — провозгласил Игорь. — Ищем в орнаментах любой след происшествий в офисе. Что вам запомнилось за последние пару недель? Было что-нибудь из ряда вон выходящее?

— Да, — сказала Лера. — Муха сдохла.

Она одарила коллег ледяным взглядом и покинула собрание с целью раздобыть веник и совок.

Хотя теории Игоря ей порядком надоели, приходилось признать его правоту. После нахождения новых свидетельств сомнения отпали: каракули Ульяны были неслучайны. В один день она могла изобразить странное существо из ведер.

А на следующее утро в офисе ломалась канализация, все бегали с ведрами и зажимали носы.

Также выяснилось, что рисунки Ульяны отзывались на содержание черновиков. Саша из логистики понял это, когда распечатал для дочки раскраски с пони и забыл их в принтере. Листки попали под Ульянин бортовой самописец и покрылись лошадиными узорами. Их коллега могла, конечно, увидеть пони и просто нарисовать нечто подобное. Но показания Марата не подтверждали эту версию: секретарша не переворачивала бумажки и не интересовалась их происхождением.

Для каждого вида черновиков была своя стилистика. На оборотах официальных бланков Ульяна предпочитала машинально рисовать узоры с шахматной симметрией и намеком на зубы и клыки. Старые квартальные отчеты вдохновляли на вялотекущие корневые узоры. Неудачные попытки охранника сложить оригами порождали птиц со сплющенным клювом.

Все это оставило бы Леру равнодушной, если бы не одно «но»: благодаря новому открытию сады Альгамбры ненадолго вернулись. Произошло это при самых неудачных обстоятельствах.

— Нет, не получается, — вздохнул Марат. — Ничего не вижу.

Лера стояла на офисной кухне и ждала, пока закипит чайник. Ее рассеянный взгляд уткнулся в поддон кофейной машины. Там, между прутьями пластмассовой решетки, застряла лимонная косточка. Лера чувствовала к ней странную симпатию.

Рядом сисадмин Игорь и курьер Марат проводили экстренное собрание своего тайного общества. Точнее, проводил Игорь. Он бормотал что-то про симметрию корней квадратного уравнения, при этом перенося в блокнот художества Ульяны. Марат сидел рядом и пытался разглядеть трехмерный рисунок на картинке с повторяющимся узором. На обложке альбома кривилась надпись «Волшебный глаз».

— Блин, надо быть гением, чтобы такое увидеть, — сказал Марат.

— Вообще-то нет, — сказал Игорь. — Сашина дочка все видит, а ей семь лет.

Лера грустно улыбнулась: уже семь. Последний раз, когда она интересовалась этим вопросом, девочке было три или четыре.

На кухню вбежал Саша из логистики и закрыл за собой дверь с видом заговорщика. В руках он сжимал черновики с бегемотами. Лера как-то сразу поняла, что нарисованы именно бегемоты, еще до того, как Саша разложил орнаменты на столе. Зверь был сложен из копий базового элемента, который в каталоге Игоря шел под номером 158 и напоминал знак восточной письменности.

Чайник расшумелся, и Лера не услышала, о чем говорят коллеги. Казалось, бурлящий звук доносится из ноздрей бегемота. Девушка повернулась к шкафу, чтобы достать чайный пакетик, и на глаза ей опять попалась косточка лимона.