Дмитрий Орёл - Мю Цефея. Магия геометрии

Девушка подняла бровь.

— Ага. Понятно.

— Во-вторых, — продолжил Игорь, — орнаменты строятся хаотически, нелинейно. Ульяна начинает с разных концов листа, а в центре фигуры встречаются.

— Откуда вы это знаете? Вы что, подсматривали за ней?

Она думала, что пошутила, но коллеги смотрели на нее без улыбки.

— Вы серьезно подсматривали, как она рисует?!

— Послушай! — перебил Игорь. — Ты представляешь, насколько это маловероятно? Это как процесс кристаллизации: начинается в разных местах, но приводит к построению регулярной решетки…

Лера встала.

— Извините, товарищи. Это уже слишком. Копаться в мусорке. Подглядывать. Мы с Ульяной как-никак друзья…

— Друзья? — осклабился Саша. — Вы вместе напились на позапрошлом корпоративе. По-моему, это все, что вас объединяет.

Лера пропустила шпильку мимо ушей.

— У вас два варианта. Или отдать мне черновики, или придется…

— Ты что, — спросил Марат, — хочешь нас выдать?

Она потупилась. Игорь хмуро посмотрел на коллег, потом собрал листы в стопку и вручил девушке.

Лера вышла со склада, закрыла за собой и прислонилась затылком к двери. Опять вернулись воспоминания о тенистом саде с фонтаном. Она встряхнула головой, пытаясь отогнать непрошеные мысли.

— А третье открытие какое? — спросил Марат за дверью.

— Я же тебе говорил, — сказал Игорь. — У Ульяны встречаются все математически возможные орнаменты. Это на самом деле поразительно. У нее на столе — как в Альгамбре.

По коже Леры пробежала дрожь. Голова закружилась, она зажмурилась и сползла по двери, чтобы не упасть. Кончики пальцев, скользнувших по стене, похолодила керамическая мозаика. Где-то журчал фонтан. Лицо обожгло солнечным лучом.

Боясь открыть глаза, не веря своему счастью, Лера набрала полные легкие воздуха — и задохнулась от восторга. Корица! Душный, сладкий аромат, который хочется запить ледяной родниковой водой. Но вместе с ним пришли и другие запахи, много-много густых запахов, как будто она сунула нос под крышку казана. Лавровый лист, душица, перец, чернослив, что-то вроде тмина — и вдруг сладкая пауза, приторный сахарный дух — а потом снова приправы, кардамон, базилик, все в одном пьянительном порыве ветра.

Лера открыла один глаз, потом другой. Привыкнув к освещению, она увидела, что стоит в галерее, которая тянется по краю квадратного дворика. Вокруг — тесные дворцовые постройки. Из двойных арочных окон выглядывают девушки в мусульманской одежде. На противоположном конце, петляя между тонкими колоннами и поднимая облачка пыли, носятся смуглые дети. Откуда-то долетают приглушенные звуки гитары. И — чирикание.

Лера обернулась на звук и замерла. В тройной арке виднелся фонтан. Она сразу узнала его: восьмиугольная чаша из розового мрамора. Рядом — фигурные изгороди и стройные стволы кипарисов. На бортике — любопытный воробей.

«Ну же, — подумала Лера. — Пей! Чего сидишь?»

Сад был так близко, казалось, можно протянуть руку — и ощутить прикосновение воды в фонтане. Она встала, повернулась спиной к дворику с белым песком и сделала шаг вглубь арки.

Но, прежде чем ее босая нога коснулась холодной плиты, ее туфля со стразами уткнулась в плинтус.

Лера зажмурилась. Нет, нет, нет! Куда? Почему? А как же фонтан? Как же воробей? Она втянула воздух через нос, надеясь уловить хотя бы тень коричного аромата, но только почувствовала запах пластмассы.

Девушка распахнула дверь, вручила Игорю стопку черновиков и сказала:

— Альгамбра. Выкладывай все по порядку.

К концу недели голова Леры лопалась от новой информации. В школе у нее была по математике твердая четверка, которой ее родители очень городились. Сейчас этих знаний катастрофически не хватало.

Щадя коллегу, Игорь пытался объяснять все как можно нагляднее. Он распечатал для Леры картинку из научной статьи, где были изображены 17 простых узоров из флажков. По словам сисадмина, тут присутствовали все математически возможные орнаменты.

Далее Игорь продемонстрировал фотографии из Альгамбры, знаменитого дворца в испанской Гранаде. За шесть или семь столетий до открытий математиков мавританские мастера использовали каждый из 17 вариантов в своих мозаиках и росписях. Например, двенадцатая картинка с флажками, собранными в подобие цветов, находила отражение в таком узоре.

Наконец, Игорь разложил на столе черновики Ульяны и подобрал пример для каждой группы симметрии. Только вместо восьмиконечных звезд и цитат из Корана узоры складывались из птичек, рыбок и котиков. Двенадцатые обои были представлены в тех самых черновиках с пуделями, но не в оригинальном варианте, а в одной из поздних версий, где половина голов заштрихована.