Ольга Коханенко - Хома Брут [litres]

– Ну, ничего,– шептал Хома давно замершему на его плечах барану.– Если выберусь отсюда, обязательно куплю себе новый зипун и рубаху, это не страшно. Вот… только бы выбраться.

Бурсак с тревогой поглядел на солнце, наполовину склонившееся уже к горизонту.

Ступив в роскошные витые ворота, он больше не испытывал того трепетного волнения и восхищения, которые охватили его, когда он впервые увидел величественную и непоколебимую крепость. Сейчас Хома чувствовал только жгучее отвращение к блеску ее черных стен. И страх.

Стояла полная тишина. Бледные тени уже покрывали каменную мостовую, тела мертвых лошадей превратились в высушенные кости, обтянутые тонкой кожей. Лежащее возле них тело Демьяна совсем затерялось в ворохе одежды.

Стараясь не глядеть по сторонам, Хома аккуратно положил тушу барана на мостовую и стал неуклюже вытаскивать вбитые перед дверью колья.

Наконец разделавшись с ними, совершенно мокрый от пота бурсак поднял барана и распахнул массивную черную дверь. Прошептав молитву, он вошел в просторный черный зал.

Знакомые ощущения ужаса и слабости мгновенно охватили его. Перед ним предстала ужасающая картина. Обескровленные трупы лежали повсюду, источая зловонный смрад. Многие чумаки были покалечены, изуродованы, но у всех как у одного ввалились глаза и был широко открыт сухой рот, как будто бы они кричали перед смертью.

Перешагивая их, бурсак поднес тушу барана к одной из стен и положил ее прямо в камин из черного камня.

– Что ж, посмотрим, сработает ли это,– пробормотал он, чувствуя, как паника подступает к горлу.

Сделав острым ножом несколько небольших надрезов на теле барана, сам точно не зная зачем, Хома устало опустился возле него. И тут же подскочил как ужаленный: «Что это со мною?! Противная слабость! Нужно немедленно убираться отсюда…»

Сделав несколько быстрых шагов к двери, парень дернул за ручку и вдруг повалился на пол. Не в силах пошевелиться, Хома осознал, что был слишком самонадеян, когда решил прийти сюда. Когда решил, что у него все получится.

Перед глазами у бурсака все завертелось, сердце бешено колотилось. Казалось, черные стены надвигаются на него, а он никак не может бежать, находясь всего в шаге от свободы.

Туша барана расплывалась по полу лужицами, которые постепенно исчезали необъяснимым образом. Проклятый камень продолжал действовать. Казалось, в этот раз он был еще сильнее, еще опаснее. Закрыв глаза, Хома понял, что это конец. От смерти не убежишь, и, хотя в первый раз он спасся, теперь ему тоже суждено навсегда остаться здесь.

Закрыв глаза, он стал вяло думать о смерти и обо всем, что с ним произошло за последнее время. Как жаль, что он так и не сумел понять, что это было за место, в которое он иногда переносился. Бурсак всегда боялся этого состояния, не понимая, что это, где это, не опасно ли это и сумеет ли он вернуться оттуда. Но теперь, понял Хома, терять уже было нечего. Сосредоточившись, он моментально погрузился в бесконечное нечто.

Сухой ветер обвевал его лицо, стало светло. Звуки и запахи моментально пропали. Тело парня налилось силой и энергией. Он ощутил внутри себя жгучую ненависть и желание убивать. Его мощные руки снова покрылись густой темной шерстью.

Вокруг него снова был замок. Стены просторного зала были серыми, как и всё вокруг. Из них выжидающе высовывались мерзкие существа, похожие на бестелесные безглазые тени с огромными ртами, напоминавшими глубокую воронку. Нетерпеливо протягивая из стены руки с длинными кривыми пальцами, существа приближали к бурсаку плоские головы, жадно всасывая воздух. Вторая, более многочисленная группа припадала к туше барана.

Чувствуя, что душа из него выходит по частицам, Хома с ужасом наблюдал, как существа склонялись над мертвым животным, наполняя свои воронки.

И вдруг заметил, что рот-воронка одного из них скривился, погнулся, стал расти, расти, пока не поглотил само существо, а за ним и тех, кто был рядом. Так стало происходить со всеми существами-воронками, но они продолжали припадать к барану. Они дрожали и лопались, передавая вибрацию по стене, пока целый кусок ее не начал трескаться. Замок угрожающе задрожал.

Было понятно, что нужно срочно убираться отсюда, но бурсак не мог. Завороженно глядя, как рушится проклятое место, пусть и не наяву, Хома испытывал злорадное ликование.

Он не знал наверняка, что с ним будет, если он умрет в этом странном, неведомом мире, но он точно знал, что в мире реальном он уже медленно умирает. Инстинктивно взглянув на дверь, бурсак протянул к ней мощную волосатую руку.