Ирэн Блейк - Гниль

— Твою дивизию, — выдыхает электрик и поднимает со снега баллон и намеревается бежать к Генке, как на спину ему бросается пришедший в себя подросток и больно впивается чем-то острым мужчине в спину, словно у него на руке вместо пальцев были металлические когти.

Воробьёв ударил повариху топориком прямиком в толстое пузо. Она отпустила ногу Генки и зашипела. Острие топорика застряло в её животе. Женщина не обратила на него внимания, точно нанесённая рана совсем не причиняла ей неудобства. Её рука вёрткой змеёй взвилась в воздух и достала Пашку, схватила за шкирку как котёнка и стала притягивать к своему рту. Пашка заорал. Генка коснулся его запястья, сжал и стал тянуть друга на себя. Перевес в силе явно был на стороне толстухи.

Пашка вдруг отчётливо понял, что Генка ему не поможет, и с криком уцепился в рукоять топорика, потянул на себя и вытащил его из живота женщины.

С острия на снег стекала вязкая чёрная бурда, едва ли напоминавшая кровь. Генка отпустил запястье друга, от увиденного его стало рвать.

Ведомый адреналином Пашка разглядел, что электрик в беде и на мгновение замер, на месте не зная, что делать.

Повариха взялась, за старое и одним резким движением притянула его к себе. Она неестественно широко открыла рот, вывалив наружу воспаленный синий язык, раздутый и гадливый от покрывающих его поверхность маслянистых пузырей. Её рука так крепко сжала его плечо, что Пашка заорал, извиваясь от боли ужом. Он инстинктивно поднял топорик, нацелил его в шею поварихи и со всей силы занёс в запале гнева и ярости резкий удар. Сдохни же. Сдохни, тварюга!

Пара ударов баллоном по бокам подростка не заставили в этот раз его ослабить хватку. Электрик уже чувствовал на своём лице зловонное дыхание твари ведущего манёвр на захват его горла. Нужно было что-то придумать. Иначе кранты. Точно откровение осознал Максим Бронеславович. Ему до усрачки захотелось жить.

Вновь всплеск адреналина в крови и мужчина упал на спину, придавливая своим весом тварь к земле. Затем ударил затылком, намереваясь попасть в голову твари и ему это удалось: нос подростка хлюпнул, мягко и сочно, как гнилой арбуз. «Так тебе сука», торжествуя, шепнул про себя электрик и стал подниматься на ноги. Рано. Тварь со свистом впилась ему в куртку, шустро заскребли ногти, разрывая на части водоотталкивающую ткань.

Мужчина уже чувствовал, как острые когти царапают сквозь порванный свитер кожу и от страха, граничившего с паникой, резко извернулся, одним плавным движением расстегнул молнию на куртке и точно уж выскользнул из неё. Взял в руки баллон и ударил замершую на месте тварь с застрявшими в куртке когтями прямо в морду, на этот раз крепко припечатывая её к земле.

— Получай сука, — кричал он и наносил удар за ударом, совсем обезумев от ярости.

— Что, подавилась сука?! — Лицо подростка превратилась в кроваво-чёрную кашу.

— Максим Бронеславович, Максим Бронеславович, — детский хриплый голос шёл издалека.

Он вздрогнул и оглянулся, намертво сжимая в руках баллон. За спиной мужчины стояли очумевшие Генка и Пашка, бледные с вытаращенными глазами. Воробьёв ещё где-то вымазался как чёрт в какой-то чёрной слизи. Пашка держал в руках небольшой топорик, лезвие которого было в той же чёрной слизи, что и его лицо и одежда.

Электрик шумно выдохнул, успокоился и осмотрелся. Голова подростка лежащего на земле была расплющена, но руки ещё сжимались и разжимались, точно жили своей, отдельной от мозга жизнью.

Осознав, что натворил, электрик вздрогнул, всё тело разом заколотило точно в приступе лихорадки. «Что же это я сделал? Так вот просто и убил его», пробивалась в сознание мысль, от которой он временно решительно отмахнулся.

Максим Бронеславович перевёл взгляд на мальцов. Пашка тяжело дышал. Генка выглядел позеленевшим, почти как огурец. Малец, совсем как огурец. Бронеславович хихикнул, вглядываясь в их лица.

Они ждали его действий. Сейчас мужчина был нужен им. Эта мысль и вывела разум электрика из чёрной дыры, сумасшествия, грозящей неминуемо поглотить его сознание.

Мужчина, опустил баллон и направился к мальцам.

К их удаче, дверь корпуса завхоза запиралась на ключ и на щеколду.

Внутри помещения было темно и холодно. Пахло пылью. И чем-то едким, но, похоже, никого живого во владениях завхоза не было.

Электрик нашёл стоящую у стены буржуйку, которую можно было затопить. В ящике стола стояло две бутылки водки, сухари и зачерствевшие пряники. «Ничего с голоду не помрём». Эта мысль принесла неожиданное облегчение и вызвала на его заметно осунувшемся лице улыбку.