Алиса-Наталия Логинова - Поезд приходит в город N

— Да это я просто выбирать не умею. По тебе сразу видно, что ты — умеешь. Вот уеду и тоже научусь, а здесь ведь болото, ну ничего не происходит, совсем. Работу я не люблю, причём ни одну. Пока устраиваешься, едешь туда по два часа в один конец — ещё ничего так. А как доедешь, посмотришь на них на всех, и в окошко хочется. Они говорили, что я плохо старалась: начальник, коллеги и даже родители. Ну я и поверила. Действительно. Людям нужна самоотдача, огонь в глазах. Даже если ты после иняза с двумя языками устраиваешься переводить документацию по стандартам резьбы в шурупах, нужно себя проявить так, словно фраза «крестообразный шпиц» значит для тебя что-то большее, чем маленькая собачка со странной геометрией тела.

— Ну это же инфантилизм чистой воды, ты уж извини. Устройте меня так, чтобы мне нравилось и платите много денег. Не бывает такого. Вот у меня прекрасная работа, да, не всё нравится, но я умею держать баланс. Это тоже искусство. Для взрослых людей. Так что никакая ты не Мария Петровна, а просто Машка.

— И вовсе нет, я тебе сейчас объясню всё на пальцах, как это работает.

При слове «пальцы», Виктор посмотрел на её руки, а там были часы. И на часах было почти девять. Он подумал, что самое правильное сейчас — позвонить клиенту и сказать, что отравился, или заболел, или ещё что-нибудь стандартное. Потому что Маша уже здесь, рядом, не надо больше ничего изобретать, возможно, это его самый последний шанс. Но с другой стороны, как это будет выглядеть? Словно он ненадёжен, не ценит своё дело?

— Подожди, мне, к сожалению, уже пора идти на переговоры. Ты когда уезжаешь?

— Послезавтра. А приходи ко мне после своих переговоров. Это надолго?

— Да нет, ну час-два максимум. Я вырвусь и приду. Говори адрес.

Она долго рылась в маленькой сумочке, почти скрылась там сама по пояс. Достала помаду, кошелёк, какие-то корочки с документами, две связки ключей, телефон, шарфик, солнечные очки, капли для глаз, билет на выставку, скомканные в шарик ненужные чеки, конфету, камушек, разорванный браслет и, наконец, маленький карандаш. На билете она написала адрес и телефон. И вручила этот билет Вите.

Расстались быстро. Ведь два часа уже начались.

Виктор спешил в ресторан, размышляя по дороге, что он должен быть полон сил и энергии, как котёнок в рекламе. Но вместо этого внутри была только ноющая тревога. Он хотел было позвонить яртанцам, предупредить, что задерживается, но у него немного тряслись руки. А когда начал говорить, то понял, что и голос тоже повреждён любовным Альцгеймером.

В «Дальней хижине» уже гудело застолье. Шашкин сидел во главе стола и поглощал свиные рёбра, смеялся, брал жирными толстыми пальцами бокал с пивом, громогласно что-то рассказывал с набитым ртом. Рядом сидела секретарша Ольга Александровна, женщина лет пятидесяти с громким прокуренным голосом и с жёлтыми волосами. Она вульгарно смеялась в ответ на шутку соседки по столу, красивой женщины с точёной фигурой, длинными волосами и декольте. Справа от женщин располагался ряд одинаковых чиновников в костюмах и с залысинами, а за ними ещё одна компания, которую Виктор разглядел сразу — трое деляг в джинсах и рубашках с короткими рукавами. Всё это шумело, смеялось, звенели бокалы после тостов, выкрикивались ёмкие матерные эпитеты. В общем, всё располагало к тому, чтобы уйти незаметно и тихо. Если бы за столом не было женщин. Но они, как выяснилось позже, не только его сразу заметили, узнали, но и поняли как-то, что он был на набережной, и что в отеле не работает фен, что у него в Москве есть собака, и что он не любит футбол.

Шашкин встал с рюмкой и начал говорить приветственный пост, обрисовывая светлое будущее Яртауна — уникальной зоны отдыха с коттеджами. Объявил старт проекта, перечислил уважаемых гостей, без которых ничего бы не началось, предложил выпить за успешное сотрудничество под развесёлое «Ура». Виктор тоже открыл рот, изображая ликование и счастье. Следующие полчаса он потратил на попытки начать разговор о ценах. Наконец Шашкин наелся, отсмеялся и заговорщически подсел к Виктору Сергеевичу.

— Витя, дорогой мой! Понимаешь, в чём дело? Хороший у тебя лес, вот такой! Но цены! Нам на этом этапе нужно максимально быстро заложить пять первых коттеджей, и твоё дерево никак не проходит по бюджету, а других причин купить у тебя нет. Мы с тобой ведь нормальные люди, всегда найдём общий интерес. Ты пей, Витя.

Виктор выпил. Он осознал, что всё зря. Инвестор «Надёжного леса», швед Ларс, в России всего два года, ему ни на каком языке не объяснить, что такое откат, и как это всё работает. Через двадцать два года шансы есть, но вот два — это срок, за которой Ларс едва привык к семимесячной зиме, грязи и дорогам. Специфика российского бизнеса — это всё-таки уровень advanced. Но надо было выкручиваться.