Рональд Четвинд-Хейес: Элементал и другие рассказы

Сьюзан ждала его у входа на станцию; она была одета в бело-золотое платье с низким вырезом. Реджинальд мигом позабыл о толстухе, отбросил все мысли об элементалах в тот темный мир на за­дворках сознания, где им и надлежало оставаться, и окунулся в сияние холодной красоты Сьюзан. Кровь пела в венах, когда он целовал Сьюзан, и он хотел говорить красивые слова, но вместо этого произнес:

— В городе жарко.

— Бедняжка. — Она взяла его под руку, и они медленно пошли к машине. — Ты выглядишь уста­лым. Но не беспокойся, семь дней загородного безделья — то, что тебе нужно.

— Семь дней косить траву, подрезать изгороди, мотыжить землю и колоть дрова, — он рассмеялся, и голос его звучал молодо и беззаботно. — А что ты сегодня делала?

Она открыла дверь машины.

— Садись, я поведу. Делала? Мыла окна, выби­вала ковры, проветривала постели — делала все, что нужно делать в коттедже, где никто не жил три месяца. Ты помнишь, что перед отъездом нужно было выключить газ и закрыть заднюю дверь?

Реджинальд тоже сел в машину и с довольным вздохом устроился поудобнее.

— Да, я еще отказался от молока и газет, вклю­чил сигнализацию и смыл в туалете.

— Хорошо.

Сьюзан выехала с парковки перед станцией, и машина легко покатилась под навесом деревьев, ветви которых смыкались над прямой дорогой. Реджинальд закрыл глаза, и редкие солнечные лучи скользили по его округлому, приятному лицу.

— Сегодня я высплюсь. Боже, я устал, вымотал­ся, почти как...

Он умолк, открыл глаза, потом нахмурился.

— Почти как кто? — Сьюзан озабоченно по­смотрела в его сторону. — Слушай, ты не думаешь, что тебе стоит повидать доктора? Я имею в виду, что похоже, будто ты измучился.

Он принужденно рассмеялся.

— Ерунда. Все дело в жаркой погоде и духоте в городе. Нет, дай мне три или четыре дня на све­жем воздухе, сытные блюда три раза в день, при­готовленные твоими нежными руками — и я буду готов ко всему.

— Я не готовлю сытно . Это скорее модные тра­пезы . Но честно говоря, ты выглядишь каким-то бледным. Я заставлю тебя побольше гулять.

Он улыбнулся.

— Заставлять меня не придется.

Машина выехала из-под зеленой завесы, и сол­нечный свет обрушился на них в полную мощь. Реджинальд открыл бардачок и достал солнечные очки. Он протянул очки Сьюзан, а другие надел сам.

— Нам нужно поставить затененное переднее стекло. Когда свет так бьет в лицо — это чертовски опасно.

Сьюзан переключила передачу.

— Не ругайся, дорогой. Это на тебя непохоже.

— Я не ругаюсь. Чертовски — вполне респекта­бельное слово в наши дни.

— Но оно звучит нехорошо, когда его произно - сишь ты. Ты все-таки не чертовский тип.

— О ! — Реджинальд сморщился и откинулся на спинку сиденья. Тут он снова услышал голос Сью­зан.

— Дорогой, не хочу к тебе придираться, но не криви так левое плечо. Так ты мне напоминаешь горбуна из Нотр-Дам.

Реджинальд вздрогнул, повернув голову, и сла­бый холодок коснулся его спины.

— Что?

Сьюзан радостно рассмеялась; в вечернем сол­нечном свете ее кожа приобретала оттенок золота и слоновой кости.

— Это заставит тебя сидеть прямо. «О человек, суетны дела твои».

Машина скользнула за поворот дороги, и перед ними возник коттедж — словно курица, высижи­вающая яйца, укрылась за аккуратно подстрижен­ной живой изгородью. Сьюзен отворила входную дверь, и Мистер Хоукинс радостно залаял и запры­гал на задних лапах, прося, чтобы ему почесали за ушами.

— Тише, ты, чудовище, — Сьюзан потрепала пса по кудлатой голове и скрылась в кухне.

Реджинальд сказал: «Привет, малыш, как ты?» И Мистер Хоукинс начал вилять хвостом, но потом, пару раз осторожно принюхавшись, развернулся и помчался в гостиную.

— Кажется, Мистер Хоукинс от меня сбежал, — сказал Реджинальд, входя в кухню, где Сьюзан ос­матривала жаркое, извлеченное из духовки.

— Еще примерно минут пятнадцать, — сообщи­ла она. — А что ты сказал?

— Говорю, кажется, Мистер Хоукинс меня бро­сил. Похоже, я как-то не так пахну или еще что- нибудь.

— Может, думает, что тебе надо принять ванну. Почему бы это и не сделать до обеда? Я достала широкие брюки и белую рубашку; ты почувству­ешь себя гораздо лучше.

— Эй... — Реджинальд подобрался к Сьюзан по­ближе. — Ты намекаешь, что от меня воняет?

Сьюзан обернулась к нему; в глазах ее блестели озорные искры.

— Если твой лучший друг тебе не сказал, с чего же мне говорить?

Реджинальд стоял всего в двух футах от Сьюзан, его рука взметнулась над ее блестящим белым пле­чом, и он с притворным гневом провозгласил: