Клайв Баркер - Алые песнопения [litres с оптимизированной обложкой]

– А-а, – протянула старуха, по-кошачьи подёргивая хвостом. – Мы не без надежда. Но если кровь литься, быть их кровь.

– О чём она, о жертвоприношении? – переспросила Лана. – Я в этом не участвую.

– Гарри Д’Амур. Свидетель. Азил помочь. Пожалуйста. Если Гарри Д’Амур вернуться живым, Азил вести к черветочина.

– Не без надежды? Черви? Кровь? Ты, блять, о чём вообще?

– Чёрный Нутром ждать.

Толпой демонов прокатился благоговейный шепот.

– Да-да, Чёрный Нутром. Единственное из всей вашей болтовни, в чём есть хоть какой-то смысл. Норма была при нём?

Азил смолкли. Гарри бросил взгляд на друзей, затем посмотрел на демонов и повторил свой вопрос.

– Норма. Женщина. Слепая. Человек. Старая. Ну?

И опять его расспросы встретили озадаченной тишиной.

– Гарри, – Лана коснулась его руки, – пошли. Они ничего не знают.

Но Д’Амур решил надавить на Азил еще один, последний раз.

– Чёрный Нутром. Может, он говорил обо мне что-то ещё? Кроме того, что я – его свидетель? Оставил какое-то послание?

– A-а, послание! – оживилась старая демонесса. – Да! Да! Чёрный Нутром говорить послание. Чёрный Нутром говорить: «Д’Амура на лодку…» – она указала на берег, – «… иначе Без Глаз уснуть навсегда».

Гарри услышал то, что хотел.

– Ну, хорошо, мы не заставим себя ждать, – сказал он и направился к лодкам.

– Гарольд, ты уверен? – спросил Кез.

– Ты же слышал, что сказала карга. «Без Глаз». Это Норма. И «уснуть навсегда», – говорил Гарри, взбираясь на борт средней лодки, – думаю, здесь можно обойтись без объяснений.

Остальные Разорители молча взошли на борт следом за Д’Амуром, и всего за пару ритмичных взмахов весел три судна уже скользили по чёрной глади необъятного озера. Гарри оглянулся через плечо: пляж превратился в мерцающую, светлую полоску, и она уменьшалась с каждым взмахом весел. Д'Амур смотрел, пока оставшуюся на берегу старую демонессу не поглотил горизонт, оставив детектива и его спутников посреди сверхъестественно спокойных вод Адского Озера.

За этим последовал период любопытного умиротворения. Единственными слышимыми звуками были плеск весел – хлюп, плюх, хлюп, плюх – и мягкое шуршание лодок, льнущих вперед по кристально чистым водам. Гарри напряженно всматривался во тьму, пытаясь разглядеть их цель. Над озером довлел грозовой вал колоссальных размеров. По крайней мере, так подсказали Д'Амуру его глаза. Однако уже в следующий миг тучи показались ему вовсе не тучами, а зданием, стремившимся ввысь с такой дерзостью, что верхние её шпили едва не упирались в каменный небосвод. Но стоило его глазам распознать очертания постройки, как она растворилась, превратившись в ничто – в пустоту. Наконец Гарри обернулся к друзьям:

– Так что у нас на конце радуги? Есть какие-либо догадки?

– Святилище, – отозвался один из гребцов.

– Кому? Чему?

Второй гребец внезапно обеспокоился и, подняв палец к губам, шикнул на товарища.

В следующий миг все четыре демона выдернули весла из воды. Лодка бесшумно скользила себе по мирной воде, и в тишине Гарри понял озабоченность демона: он расслышал медленный, болезненный скрежет огромных колёс – казалось, будто заработал некий, многие столетия хранивший безмолвие механизм, и теперь его шестерни отряхивали сон и приводили в движение древнее гигантское тело. Установить источник шума было невозможно. Казалось, он исходил отовсюду одновременно.

– Ку'ото… – прошептал Гарри.

Гребец молча кивнул и указал пальцем на воду.

Гарри перегнулся через край лодки, прижмурился и почувствовал, как у него свело внутренности: не мигая смотрел он, как в чистых водах извивается пульсирующее тело гиганта. Д’Амур не стал себе врать, будто догадывается о размерах или форме существа. Никогда он не видывал подобных обитателей водных глубин. Оно напоминало огромную многоножку, и сквозь прозрачный панцирь виднелись его узловатые внутренности.

И тут чудовище повернуло к Д'Амуру своё лицо и посмотрело прямо на него. Голову чудища покрывали её такие же хитиновые пластины, что и его тело, только абсолютно непрозрачные. Гарри почудилось, что эта чешуйчатая, лишенная эмоций тварь вперила свой взгляд прямо в его глаза. Наконец, насмотревшись на человека, левиафан развёл в стороны лицевые пластины и явил свою истинную физиономию.

Лицо чудовища было около тридцати футов от макушки до подбородка, и даже в такой огромной морде явно угадывалась человечность. Вертикальные прорези, сфокусированные на Д’Амуре, окольцовывал молочного цвета белок, и сами глаза сидели в глубоких глазницах. Плоский нос зиял дыхательными отверстиями и мало чем отличался от рыла летучей мыши, однако рот был вполне людским. Даже сейчас губы твари кривились в подобии улыбки, открывая два ряда тонких, ядовитых зубов голубого оттенка. Не переставая улыбаться, оно распахнуло зрачки, да так широко, что белки спрятались глубоко под веки чудовища, оставив в глазах одну черноту. Не сводя взгляд с Гарри, тварь начала подыматься: телом прокатывались перистальтические волны, и мириады лап загребали воду, устремляя исполинское, словно бесконечное тело к поверхности. Д’Амур наблюдал за зверем, бросая ему молчаливый вызов.