Питер Джеймс - Роковой выбор [litres с оптимизированной обложкой]

Он нежно провел по груди пальцем, особо отметив сосок. Сьюзен выгнула спину и тихонько застонала.

– Ты не голодный? – спросила она.

– Голодный. Что приготовим?

– Не знаю. Что-нибудь легкое. Яичницу?

– Хорошо. Я сделаю. – Джон поцеловал ее и выбрался из кровати.

– Господи, он снова твердый! – сказала она.

Он улыбнулся:

– Да. С тобой эта проблема возникает у меня постоянно. – Он обернул бедра полотенцем и направился на кухню.

«По крайней мере, сегодня мы вернули нашу жизнь в прежнее русло», – подумал он.

Два с половиной месяца. Теперь, когда доктор Ванроу указывал на ребенка, у Сьюзен не возникало сомнений, туда ли она смотрит. Она могла ясно различить на дрожащем серо-белом экране ручки, ножки и даже, если Ванроу показывал пальцем, крохотные ступни.

«Невероятно, – думала она. – Живой ребенок. Во мне».

Ребенок двинул ножкой, затем другой. Сьюзен хотелось смотреть еще, но гинеколог отнял датчик от живота, и изображение исчезло с экрана.

Майлз Ванроу посмотрел на Сьюзен и улыбнулся:

– Сьюзен, я могу подтвердить жизнеспособность плода. Визуально все в норме, он здоров, степень сформированности мышц в пределах нормы, синдром Дауна исключен. Период наибольшей вероятности выкидыша позади.

– А что, вы не исключали возможности того, что у него может быть синдром Дауна? – Сьюзен заволновалась.

Он успокоил ее бархатным голосом:

– Дело не в этом. Просто до сегодняшнего дня еще рано было производить проверку. Тест на синдром Дауна – рутинная процедура, а вам еще далеко до опасного в этом отношении возраста.

Сьюзен знала, что чем старше родители, тем большей будет вероятность произвести на свет ребенка с синдромом Дауна, но не имела понятия, имеется ли при этом в виду только возраст матери или обоих родителей. Неожиданно для самой себя она вздрогнула, и Ванроу бросил на нее обеспокоенный взгляд:

– Сьюзен, с вами все в порядке?

Она кивнула. Вздрогнула оттого, что вдруг с отвращением вспомнила: внутри ее растет ребенок не от Джона, а от мистера Сароцини – плоть от плоти его. Это происходило уже не в первый раз: несколько дней все было как будто спокойно, а затем на нее накатывал внезапный ужас от осознания того, что она носит в себе чужого ребенка.

«Но этот ребенок не только мистера Сароцини, но и мой», – напомнила она себе, попыталась убедить себя.

Она добралась до точки необратимости. Ее тело не отвергло ребенка, и теперь это мог сделать только ее разум. Аборт еще рассматривался, конечно, как вариант, но только в теории. Перед глазами Сьюзен стояло изображение на экране. Эти маленькие ножки, как они двигаются. Это просто… просто чудо.

– Могу я еще раз послушать, как бьется его сердце? – спросила она.

– Конечно, Сьюзен. – Гинеколог положил датчик ей на живот, несколько раз передвинул, пока не поймал звук, и Сьюзен некоторое время тихо лежала, загипнотизированная ровным стуком крохотного сердца…

Поднявшись, Сьюзен почувствовала, что в ней струится энергия такой силы, какой она не ощущала никогда раньше. Даже суровая медсестра улыбалась.

– Это мальчик или девочка? – спросила она и заметила, что Ванроу и медсестра быстро переглянулись. Может, показалось? Или они что-то знают?

– Мы сможем сказать не раньше, чем когда наступит срок четыре месяца, – сказал гинеколог. – Сьюзен, вы уверены, что хотите заранее знать пол ребенка? Многие матери не хотят.

– Я не уверена, – сказала она, размышляя о том взгляде, которым они обменялись. Что же он означал?

– Давайте отложим этот вопрос до того времени, когда мы будем в состоянии на него ответить, – сказал Ванроу. – Я всегда говорю своим пациенткам, что самое главное – это здоровье ребенка. А если вы хотите, чтобы ваш ребенок был по-настоящему здоров, вы должны всем сердцем любить его уже тогда, когда он находится в утробе. Любите ли вы своего ребенка?

– Да.

Врач тепло улыбнулся:

– Хорошо. Тогда он и в самом деле будет здоров.

Сьюзен посмотрела на медсестру – та искренне ей улыбалась. Так же искренне, как Ванроу, и так тепло, что Сьюзен забыла о тревожащем обмене взглядами. Радость все больше захлестывала ее. Она чувствовала себя такой счастливой, что готова была поцеловать Майлза Ванроу.

Она последовала за ним в кабинет.

Она была так погружена в свои счастливые мысли, что плохо слушала, что говорил Ванроу, и ему приходилось повторять все по два раза. Он давал ей рекомендации по физическим упражнениям, отдыху, диете, говорил о том, какие тяжести ей нельзя поднимать. Большинство из этого Сьюзен слышала и раньше, но теперь она могла понять, почему у этого врача такая хорошая репутация: он был очень педантичен и относился к ней так, будто она вынашивала его собственного ребенка.