Питер Джеймс - Роковой выбор [litres с оптимизированной обложкой]

Доктор Росс терпеливо объяснял ей, как они сделали надрез, извлекли из яичника несколько яйцеклеток, выбрали из них одну наиболее здоровую, соединили ее со спермой мистера Сароцини и поместили в матку.

Боль ушла. Сьюзен слушала, смотрела во внимательные карие глаза и вдруг почувствовала желание выкрикнуть врачу, что он не прав, что сперма была не мистера Сароцини, а человека из «Бритиш телеком», но сдержалась. Ну да, ей сделали операцию – в доказательство у нее есть швы на животе и боль. Тот сон, тот безумный эротический сон, он существовал только в ее воображении. Это была галлюцинация. Всем известно, что наркоз странным образом влияет на мозг.

Она была в состоянии бодрствования уже несколько минут, и те усилия, которые приходилось на это затрачивать, выматывали ее. Она с неожиданным отвращением подумала о мистере Сароцини. Его семя находится внутри ее, оно проникло в ее яйцеклетку. Неужели она уже беременна?

Ее бросило в жар, затем в холод. Доктор Росс исчез, появился, снова исчез. Она вдруг вспомнила, что доктор Росс из «Скорой помощи» был педиатром.

Естественно. Ей уже нужен педиатр. Или будет нужен совсем скоро.

Медсестра посмотрела на нее странным взглядом. Доктор Росс выплыл из фокуса, возвратился в него. У Сьюзен кружилась голова, и она очень хотела пить. Она попросила воды.

Вечером того же дня, в седьмом часу, шофер мистера Сароцини остановил «мерседес» возле дома Сьюзен. Она была рада, что Джон еще не вернулся, так как не знала, как вести себя при встрече с ним. Ей даже не хватило мужества перезвонить ему после того, как она узнала, что он звонил ей утром в клинику.

Мистер Сароцини приехал навестить ее в середине дня, но разговора не получилось, несмотря на все их общие интересы. Наверное, она была слишком уставшей – или смущенной – для того, чтобы вести с ним беседу. Он привез ей огромную корзину фруктов, которая стояла сейчас в багажнике «мерседеса». Сьюзен была рада, когда он наконец уехал.

Небо было темным, все еще шел дождь. Шофер-робот за время поездки заговорил только один раз, предложив внести в дом ее больничную сумку и корзину с фруктами. Сьюзен отказалась от помощи и немедленно об этом пожалела. Сумка и корзина оказались тяжелее, чем она предполагала, и сильно тянули швы у нее на животе.

Доктор Средиземноморский Загар не хотел отпускать ее домой, настаивая на том, чтобы она провела в клинике еще одну ночь, но завтра ей необходимо было появиться в офисе. Руководство «Магеллан Лоури» наконец решилось купить книгу Джулиана Девитса, а завтра был последний срок для предложения цены на аукционе.

Открыв входную дверь, она вошла в дом. Ее охватило радостное чувство, когда она поняла, что приняла правильное решение. Из холла, где она стояла, она видела французские окна в гостиной, а за ними – сад. Даже под унылым дождем он был прекрасен. Она чувствовала, что пришла домой, и это было ни с чем не сравнимое ощущение. Разве можно было просто так отдать их дом?

Она не спеша обошла все комнаты. Она не ночевала здесь всего одну ночь, но ей казалось, что месяц. Все было на своих местах, цветы не мешало бы полить. Маляр Гарри закончил в столовой и начал приводить в порядок первую спальню для гостей наверху – ту, которую Джон выбрал для своего кабинета. Сьюзен была довольна тем, как идет работа.

Она остановилась у мраморного камина в гостиной, выглянула в сад, посмотрела на стены и в сотый раз восхитилась, как удачно она подобрала для комнаты цветовую гамму. Часто белый цвет бывает слишком мягким, или чуть розоватым, или слишком белым и холодным, но этот белый был свежим и легким и одновременно теплым – даже в такой пасмурный день.

«Скоро надо будет выбирать цвета для детской, – подумала она, – и решить, какая из трех спален для гостей больше всего подойдет для нее». И похолодела, вспомнив. Господи, о чем же я думаю?

Сьюзен не знала, что скажет Джон, когда возвратится домой, но и представить себе не могла, что он поведет себя так. Он вообще ничего не сказал.

Сьюзен была на кухне. Несмотря на усталость, она готовила им ужин: пасту и рыбу, которую нашла в холодильнике. Она услышала, как открылась и захлопнулась входная дверь, затем глухой стук портфеля Джона, поставленного им на пол в холле, и стала ждать, когда он придет в кухню. Он должен понять, что она здесь: на плите поджаривалась смесь из лука, чеснока и помидоров и играло радио.

Но он не пришел.

Джон никогда не был человеком строгих привычек. Он часто действовал непредсказуемо, спонтанно, непонятно для Сьюзен, но одна привычка у него все же была: все семь лет их брака, каждый день, приходя с работы домой, он шел в кухню и наливал себе на два пальца виски «Макаллан» с тремя кубиками льда и водой – кроме вторников; по вторникам после сквоша он пил «Будвайзер».