Кулак Петрович И Ада - Время Вьюги. Трилогия [СИ]

Нордэнвейдэ был чрезвычайно далек от мысли, что он понимает поступки нордэны или тем более подоплеку этих поступков: зачем-то же она шесть лет назад вытащила его с порога того света, хотя могла легко найти на его место сотню здоровых людей. Но вот в том, что Дэмонра никогда не делает ничего просто так, он не сомневался. И обычно все заканчивалось хорошо.

Биография полковника большим секретом не была: нордэна оказалась в армии чуть более десяти лет назад, и за это время успела построить впечатляющую для относительно мирного времени карьеру, тем более удивительную, что она никого не обхаживала и не вешала. Несколько раз Дэмонра довольно изящно проходилась по самой грани скандального увольнения, но всегда умудрялась удержаться сама и не сбросить тех, кто был с ней. О двух ее дуэлях было известно совершенно точно, еще о трех болтали — сложно сказать, правду или нет — она планомерно довела до сердечного приступа высокопоставленного снабженца, а однажды на глазах всего честного народа влепила первоклассную пощечину сотруднику эфэлской дипмиссии, перед этим заверив того, что бьет его по роже как частное лицо. Впрочем, намек, который перед тем обронил эфэлец, и вправду был довольно рискованный и касался не Дэмонры, а социального устройства кесарии. Стреляться с женщиной, которая даже пьяной в стельку дырявила монеты и гасила свечи с двадцати шагов, тот благоразумно не стал, сославшись как раз на то, что она женщина. И по законам Эфэла такая дуэль была бы бесчестной. Дэмонра во всеуслышанье объявила, что готова пристрелить его хоть в юбке, хоть в портках, и по такому случаю согласна даже усы нарисовать, но поединка так и не состоялось, а щепетильный кавалер отбыл на историческую родину. Нордэну громко отчихвостили, тихо похвалили и все пошло по-старому.

В полку ее любили в той мере, в которой вообще можно любить справедливого человека, а Дэмонра, при всем своем крутом нраве, была кристально справедлива. Она не обладала обаянием Магды, утонченностью Зондэр или хотя бы красотой Кейси, но Эрвин точно знал: начни рушиться мир, он помчался бы к этой женщине, и не за утешением, а за разумным приказом. Ее было ни камнями с неба, ни гневом начальства не напугать.

— Эрвин. Я все еще жду ваш ответ.

— Я не могу дать каких-либо гарантий: я не был здесь почти шесть лет, — попытался увильнуть Нордэнвейдэ. Не тут-то было. Дэмонре случалось общаться с Маэрлингом, пытавшимся отвертеться от встречи с папенькой. У нее явно имелся абсолютный иммунитет к оправданиям.

— Суеверия так быстро не меняются, лейтенант.

— Хорошо. Шнуруют они обычно крест-накрест, как все, только правый шнурок всегда кладут поверх левого. Оставляют длинные концы. На правом завязывают три узелка. Зачем — не знаю. Видимо, это что-то с языческих времен. Я жил в доме органиста при церкви, мне таких тонкостей не объясняли.

— Ясно, — кивнула Дэмонра. — Что-то еще?

Эрвин опустил глаза:

— Определенные… детали одежды крестьянки не носят.

Нордэна фыркнула:

— Боюсь, при отсутствии упомянутой детали чужачку во мне заподозрят значительно раньше. Полушубок будет застегнут стратегически правильным образом, не беспокойтесь. К тому же, думается мне, такой слой ваты удержит винтовочную пулю, — усмехнулась она.

— Я б сходила, да я на рэдди могу только на… послать, — пояснила Магда. — И то с жутким калладским акцентом.

Эрвин невольно улыбнулся. Калладский акцент — очень жесткий выговор, характерный для морхэнн — и вправду был страшной вещью. Особенно незабываемо он звучал, когда калладцы, в фонетическом алфавите которых почти не было мягких звуков, пытались изъясняться на нежном и певучем рэдди. «Полушко-полэ», распеваемое пьяным вдрызг Витольдом Маэрлингом, в свое время казалось Эрвину сущим кошмаром. До знакомства с Анной, надо признать. После этого лейтенант серьезно пересмотрел критерии ужасного.

— Вам бы еще на шею ладанку повесить. Если это не очень противоречит вашим убеждениям, — добавил Эрвин. Ему, конечно, было интересно, во что же такое ввязывается полковник. Не каждый день высший офицерский состав устраивал костюмированные представления на территории вероятного противника. Но, если жизнь Эрвина чему-то и научила, так это лишний раз промолчать.

— Ладанку… А молнии в Рэде по грешникам бьют прицельно? И до земли долетают? — уточнила Дэмонра. — Или как везде?

Молнии были штукой загадочной. Эрвин, случалось, видел их в небесах — всего раза четыре за жизнь — но вот чтобы те долетели до земли — никогда. И вообще считал, что ударивший с небес белый огонь — просто байка с Архипелага. У них там вроде как и молнии до земли долетали, и Гремящие моря пели, и тролли днем превращались в камни, а ночью устраивали обвалы в горах. Это цветущей Рэде можно было не размениваться на сочинение красивых легенд, а жителям Дэм-Вельды, наверное, требовалось обосновать свое сидение на холодных каменных островках на самом краю обитаемого мира какими-нибудь волшебными чудесами.