Кулак Петрович И Ада - Время Вьюги. Трилогия [СИ]

— За рюмку даггермара прощу. Разумеется, если перед этим ты угостишь меня яблоком.

— Непременно хрустящим. Намек ясен.

Агнесса не слишком хорошо чувствовала себя еще утром, но отпрашиваться с работы второй раз за месяц ей не хотелось, поэтому она все же заставила себя позавтракать, выпить крепчайшего чаю с лимоном — это было одной из немногих вещей, на которые квартирная хозяйка не скупилась — и пошла в институт, стараясь не обращать внимания на боль в горле. К счастью, большинство ее коллег считали лаборантку существом почти бессловесным — со всей кафедры не по работе с ней могли поговорить человек пять — так что вряд ли кто-то обратил бы внимание, что она больна.

Часов до одиннадцати все шло нормально, но потом, видимо, начала подниматься температура. Агнесса сидела в своем углу, нахохлившись, как птица, и изо всех сил старалась не заснуть и сделать вид, что она осознает, где находится и чего от нее хотят. К счастью, хотели не от нее. Кримхильда Вайрэ, племянница одного из профессоров, по этой причине оказавшаяся аспиранткой, несмотря на прямо-таки ошеломляющую глупость, собиралась замуж. Собиралась уже пятый год. Объектом своих матримониальных планов она, к несчастью, всегда избирала кадры в высшей мере экзотические и недоступные. Вот теперь девица, якобы зашедшая за литературой, с упорством, достойным лучшего применения, терзала молоденького аспиранта-вероятностника с Архипелага по имени Имлад Иссэн. Имлад, как и все северяне, довольно ловко и красиво уходил из-под града вопросов об укладе жизни на Дэм-Вельде, которыми его засыпала Кримхильда. Более того, она усиленно намекала, что при таком истинно северном имени, просто обязана составить счастье настоящего нордэна, уехать на Архипелаг и прекрасно провести там остаток жизни, с любящим мужем и минимум тройней детишек. Имлад, к его чести, слушал все эти глупости вполне спокойно и вежливо — а скорее не слушал вовсе, только кивая на самых патетических моментах и отвечая лишь на прямые вопросы.

— А как на Архипелаге относятся к браку с иноверцами? — затрепетала подчерненными ресницами Кримхильда. Она, что ни говори, была красивее Агнессы и чем-то походила на фарфоровую куклу из дорогого магазина — белая кожа, свежие щечки, золотые волосы и яркие, как будто кистью нарисованные голубые глаза. Молчала бы она побольше — уже давно подцепила бы себе жениха из приличной семьи. Но нет, из-за проклятого имени Кримхильду все тянуло на экзотику. То эфэлец, то кэлдирец, а тут и вовсе — нордэн, да еще такой светленький, что на фоне белой стены его можно и потерять. Жизнь у квартирной хозяйки и туманные перспективы, конечно, расширяли границы прекрасного Агнессы в отношении противоположного пола, но все же не до такой степени.

— Никак, — пожал плечами Имлад.

— О! Это так прогрессивно. Так значит, жене не обязательно принимать веру мужа? А я читала, что у вас очень суровые законы…

— Где, простите, читали?

Агнесса слушала в пол-уха. Щебетание Кримхильды обычно содержало примерно один и тот же набор штампов. Разговаривая с эфэлцем, она упоминала роман «Пасынки Ириады» или что-то еще более вульгарное, кэлдирец нарвался бы на вольный пересказ сонетов из «Тихих песен», а по Имладу ударила тяжелая артиллерия. Свои глубочайшие познания о быте и нраве нордэнов Кримхильда, оказывается, черпала из бессмертного шедевра «Песнь северного ветра», написанного некоей светской дамой в прошлом году. Только слепой бы не узнал в героях погибших более двадцати лет назад Дезмонда и Рагнеду. В данном опусе тщательно обсасывалась мысль, что влюбленных никто не убивал, а Рагенда сама утопила мужа и бросилась в море, не в силах снести предательства своей веры и гнева церкви. Это у нордэнов, у которых и церкви-то не было никакой.

При упоминании «Песни северного ветра» бледное личико стало совсем уж тусклым.

— Безграмотная нимфоманка, — припечатал он.

— Я? — опешила Кримхильдда.

— Автор, — ответил вероятностник после неприлично долгой паузы.

Может, конечно, слово вспоминал, но Агнесса все равно хихикнула в воротник и тут же закашлялась.

— Она ошибку три раза сделала, — грамотная речь Имлада сбилась. Он говорил на морхэнн преувеличенно правильно, как и всякий хорошо вышколенный иностранец, но, волнуясь, путал падежи и переставлял слова местами. — Рагнеда не нордэна есть, она купеческая дочка и северные корни только по матери имеет. На Архипелаге не жила и в Храм над морем не ходила — это первое есть. Второе есть то, что ни один жрец на островах их бы тайно не обвенчал — потому что у нас нет венчания, нет жрецов и даже брак есть совсем другое, что у вас. Третья глупость есть то, что оставить веру — преступление, за которое наказывают.