Кулак Петрович И Ада - Время Вьюги. Трилогия [СИ]

Согласно последней воле покойной, гроб потом увезли бы на Дэм-Вельду. Может быть, в свои последние дни — а Зондэр не сомневалась, что глупейший поступок подруга тщательно обдумала и спланировала — Кейси вспомнила детство, белые ели, серое небо и черный вулканический песок. Или просто не хотела после смерти оставаться в городе, где убили ее мать и бросили умирать ее. В завещании, написанном аккуратным крупным почерком с девичьими завитушками, не нашлось ничего, что пролило бы свет на настроение Кейси в ее последний день на земле.

Зондэр так никогда и не узнала, что и кому сказала — или, вернее, сколько заплатила Ингрейна Ингихильд — но на церемонии ни слова не сказали о самоубийстве. По официальной версии Кейси Ингегерд, двадцати пяти лет отроду, погибла из-за случайного выстрела, когда чистила револьвер. Капитан не умела ставить оружие на предохранитель — удивительные дела и страшная трагедия для всех. Платочки к глазам, рыдания в голос, море цветов и звучный, полновесный удар колокола. Этот колокол, наверное, должен был помочь Кейси найти дорогу в ярко-синее, пустое небо.

Все это казалось Зондэр бессмысленным и бесполезным. В небе, которое молча взирало, как двадцатипятилетняя девочка пускает себе пулю в голову, не могло быть бога.

Или просто в Каллад были самые высокие небеса на свете. Выше, чем в Рэде или в Виарэ. Возможно, Заступники из такой дали не видели и не слышали. Это многое бы объяснило.

Церемония, наконец, закончилась. Ингрейна Ингихильд — бледная как снег, но тщательно причесанная и накрашенная, с пустыми глазами и преувеличенно четкими движениями слегка пьяного человека, стремящегося казаться трезвым — сказала все благоглупости, которые следовало сказать. Трое нордэн в белом прочитали мало кому понятный речитатив, обещавший, что после трех страшных зим и войны, которая похоронит все живое, мир возродится под новым солнцем, и Кейси Ингегерд будет там, живая и счастливая.

Зондэр размышляла о том, что однажды слышала от Дэмонры. Про поздние вставки в канонический текст и про то, что некому будет ковать новое солнце. Так или иначе, Кейси уже было виднее, что творилось там, за чертой, откуда нет возврата.

Люди постепенно расходились. Магда — в компании статного и необыкновенно усатого драгуна, отрекомендовавшегося при встрече как Гюнтер Штольц — почти силком утащила бледного Эрвина, когда торжественная часть закончилась. Нордэнвейдэ выглядел как человек, который борется с сильной болью. За все время он сказал всего несколько слов да положил рядом с гробом букет полевых колокольчиков, которые осенью в Каллад стоили дороже роз — их везли из Рэды в специальных вагонах и не всегда довозили. Витольд Маэрлинг всю церемонию метал на Зондэр встревоженные взгляды и ушел только после того, как зал покинула Ингрейна Ингихильд в компании еще трех богоравных в белом. Витольд как будто замешкался, проходя мимо, но все-таки вышел без прощаний. Зондэр была ему за это от всей души благодарна. Ей не хотелось ни с кем говорить, и меньше всего — с Маэрлингом, который на панихиде выглядел элементом настолько лишним, что казался нарисованным. Нет, тот, конечно, любил Кейси — не любить ее было нельзя, и он, конечно, тоже огорчился ее смерти — как огорчились и Магда, и ее усатый Гюнтер, и соседка Кейси по имени Марлен с ее двумя белокурыми дочками — но они все ничего не поняли. А Зондэр, кажется, поняла. И ей сделалось страшно.

Она каждую секунду ожидала, что Кейси — мало похожая на мертвую, с цветочным венком, прикрывающим простреленный висок — приподнимется на локте, повернется и спросит, как они могли ее оставить. Бросить одну. В драке или бардаке, как кому покажется. Самым позорным образом нарушив полудетскую клятву стоять друг за дружку. Наклз — тот хотя бы не клялся ни в чем таком.

И, наверное, не раскаивался, раз не пришел. Самой главной своей цели маг достиг — Дэмонра осталась жива, и второй раз с нордэнским божьим судом к ней сунуться бы не рискнули. А то, что погибла девочка — если бы Наклза интересовала судьба этой девочки, она бы не погибла.

«Хоть бы попрощаться пришел», — с холодной злостью думала нордэна. Не то чтобы ей хотелось увидеть Наклза — она была бы рада рыжего рэдца с его непроницаемыми глазами век не видеть — но Кейси, наверное, заслужила, чтобы в безоглядную и далекую вечность ее проводил человек, ради которого она все это и провернула. Уж эта пуля-то могла бы искупить все колкости в адрес эмигрантов, которые бедняжка успела сказать за свою недолгую жизнь.