Кулак Петрович И Ада - Время Вьюги. Трилогия [СИ]

— Они тебе это сами сказали?

— Представь себе — да. Колокола звонили. Тебе, наверное, трудно в это поверить, но десять лет назад они еще звонили. Собственно, тогда они и звонили мне в последний раз, больше я их не слышала.

— И не услышишь, — заверила Кейси, разливая вино по бокалам. Религия нордэнов совершенно недвусмысленно говорила о том, что убивать можно только врагов и только на войне. В мирное время положить шесть десятков человек, большая часть из которых была гражданскими и в жизни не держала в руках оружия, считалось не самым хорошим поступком, если верить «Времени Вьюги». От него отчетливо веяло ледяным адом.

— Не смей так говорить. Рагнгерд — всего только опасная и неадекватная баба, которая плохо осознавала свой долг перед Дэм-Вельдой. Дочь в этом плане от нее недалеко ушла, к слову. И все же она была умнее дочки. Пока даггермар окончательно не размыл ее представление о ценностях и последствиях, мы могли ее терпеть. И терпели почти десять лет, хотя одно то, что она встала на сторону предательницы Рагнеды, являлось достаточным поводом от нее избавиться.

— У наших недоразвитых соседей на этот счет даже байка есть. Про кота, который шлялся под насестом, глядя на кур. К несчастью, навес располагался слишком высоко, чтобы допрыгнуть и схватить одну. В итоге кот гордо ушел, мотивировав это тем, что куры невкусные и их косточки вредны для здоровья… Вина?

Ингегерд взяла бокал, повертела его в руках и залпом опрокинула. Потом несколько хриплым голосом сказала:

— Если бы мы не убили Рагнгерд тогда, началась бы война.

Будь Кейси пятнадцать, она, может, и поверила бы, но теперь нордэна весьма критически относилась к роли отдельной личности в истории.

— Ерунда. Война из-за одного человека начаться не может.

— Правда? Война не может начаться из-за слов одной накачанной «чернилами» дуры, которой спьяну пригрезилось, что Архипелаг сознательно втравливает Каллад в конфликт с Рэдой? Со слов пьяной, несдержанной дуры, которая, тем не менее, могла сдать кесарю половину наших тайн? У нее были химические и оружейные заводы. Стоило ей только начать шифровать документацию менее аккуратно и… и — о нелепая случайность! — у нордэн больше нет секретов от калладской верхушки. Эйвон Сайрус предлагал ей огромные деньги. Рано или поздно, она бы согласилась.

— Думаю, ее дочери Эйвон Сайрус обещал не меньшие деньги. А она вот уже десять лет все не соглашается.

— Если бы Рагнгерд не стала упрямиться, все прошло бы хорошо. Речь не шла об экспроприации. Ей предлагали отличные отступные.

— А ее сына вы убили до или после предложения отступных? А то мне кажется, я понимаю, почему ваше чрезвычайно щедрое предложение не сработало, — ткнула пальцем в небо Кейси. Дэмонра никогда не говорила с ней о смерти брата, и все, что она знала об этой давней истории, она знала из случайных оговорок Магды. Из Зондэр нельзя было и слова вытянуть о событиях тех дней.

— Ей следовало знать свое место. Мы… продемонстрировали серьезность намерений, когда возможности убеждения здравыми аргументами были исчерпаны. Эта фанатичка их не воспринимала. Она вбила себе в голову, что что-то должна Каллад.

— Наверное, эта фанатичка приносила присягу и не считала ее пустым звуком? — поддела Кейси.

— Наверное, — легко согласилась Ингегерд. — Так или иначе, мы надеялись, что она сделает правильные выводы. А она сделала неправильные.

Видимо, под «неправильными» выводами Ингегерд подразумевала то, что Рагнгерд выучила дочку хорошо стрелять навскидку. Кейси этот вывод казался не самым безупречным, но все же имеющим право на существование.

— И пригрозила вам?

— Да. Она сказала, что, если умрет кто-то еще из ее семьи, она обнародует кое-какие исследования по приобретенной порфирии. Это был бы конец всего, Кейси.

«Она была идеалистка, как и ее дочка», — подумала Кейси, смакуя вино. «Матерящаяся как сапожник идеалистка. Наверное, в наш век бывает и такое. Потому что реалистка бы обнародовала все, что хотела, не опускаясь до условий и угроз».

— И дальше все случилось как в сказке: «жили долго и счастливо и умерли в один день».

— Да. Но мы не учли прекрасные чувства баронета Тальбера к Дэмонре Ингрейне и возможности калладской медицины.

— А заодно семейства Вальдрезе, намекнувшего кесарю на то, что Дэм-Вельда приложила руку к терактам. И, собственно, чрезвычайно быстрой смены кесарей вы тоже не учли.

— Да, мы думали, Эвальд еще годика два протянет. А он возьми и напейся так, что печень отказала, — Ингегерд то ли слегка захмелела от вина, то ли и вправду видела в ситуации что-то забавное. — Вот незадача вышла…